На носу корабля стояла Реммират в двух вариантах: с грудью и без. Я протёрла глаза: нет, всё-таки рядом с ней стоит Феанор. Но первой с корабля сошла всё же Санса, она же первой бросилась мне на шею. За ней на меня навалились Сион с Силивреном и Эстель в женском обличии. А потом подошёл Феанор.
- Так ты и есть моя невестка?- с явным интересом посмотрел он на меня (особенно ниже шеи),- Хороша, нечего сказать. Маэдрос настоящий счастливчик.
- А вы – Феанор,- констатировала факт я,- Как вам внуки?
- Очаровательны, особенно Санса. Кто этот Маэглин, к которому так стремится её сердце?
- Племянник Тургона, правителя Гондолина…
- Второй Дом? Потомки треклятого Финголфина?! Не бывать тому!
- Ужель этот союз хуже брака Келегорма и Аранель?- прибегла я к безотказному способу.
Феанору, должно быть, уже был известен этот проступок сына, потому что он фыркнул и больше Маэглина не ругал.
А потом он увидел Карантира с женой и сыном. И стало ему нехорошо.
- Карнистир…я понимаю, с первой женой тебе не повезло, вы разошлись. Я могу понять, что тебе понравилась атани, они забавные. Но зачем ты назвал своего первенца Халдадом, Карнистир, ЗАЧЕМ?
- Жена настояла,- степенно ответствовал Карантир.
Так, с весело и по-домашнему, домой вернулись мои дети, внуки и свёкор. С собой они привезли много всяких богатств (и как корабль не утонул?), новенькие большой корабль и, что меня больше всего восхитило, саженец Тельпериона. Если приживётся, у нас будут светящиеся деревья, что прикольно. Конечно, валар и не знали, что Силиврен его аккуратненько от дерева отделил и провёз за пазухой, а то их бы не выпустили. Впрочем, как позже поведала мне по большому секрету Санса, Сион и Эстель тоже выехали из Амана контрабандой в трюме, и Феанор с ними, что изрядно меня развеселило. Вот валар удивятся, когда не найдут их. Ненар нам потом передаст их слова, конечно, но я очень сомневаюсь, чтобы мои сын с внуком вернулись на Валинор по доброй воле.
Как я и думала, в крае благословенном оказалось скучно и слишком уж светло. С помощью палантиров мы устроили нечто вроде конференции, на которой Санса и Реммират честно рассказали, что видели на Валиноре и что им сказали валар. Потом высказались Феанор и Эстель, принявший уже истинный облик. Сион и Силиврен от комментариев воздержались, но нолдор и без того всё поняли.
Больше нолдор не тосковали по Валинору. Тем более, что саженец прижился и пустил глубоко корни, и обещал вырасти деревом ничуть не хуже, чем Тельперион. Феанор проявил интерес к гномам, в которых нашёл родственные души, и вместе с Гвирит ушёл глубоко под горы. Санса вернулась к Маэглину в Гондолин, Реммират начала составлять карту южного побережья Средиземья, Сион ушёл на восток, а Силиврен решил наконец попробовать свои силы в самостоятельном правлении и ушёл в Химринг. Эстель же решил ненадолго задержаться в Дориате (где он тогда погиб). А я…а я-то что? Я решила серьёзно заняться садоводством и начала опыты по прививанию Древа к яблоням, чтобы готовить светящиеся компоты и пироги.
И всё шло хорошо, пока Мелькор не решил снова напомнить о себе.
Pov Ненар.
Выползаю из святилища совершенно обессиленной, выжатой: в седьмой раз за неделю вызывал Мандос и очень сердился. Не на меня – на моих брата и племянника. Сегодня я вспылила и наорала на Намо, велев больше меня не беспокоить. Зря, наверное, он ведь мой работодатель. Вдруг я больше никогда не увижу будущего?
Сажусь на пороге храма и обхватываю колени руками. Как же мне одиноко. Я вижу будущее всех, кроме самой себя, поэтому не могу даже сказать, когда же найдётся кто-нибудь, кто назовёт меня…
- Что, Тёмная Жрица, скучаешь?- услышала я очень знакомый голос. Я подняла голову…
Моргот, самый что ни есть морготистый! Только не в виде нечёткого изображения в дыму, а в виде очень даже материальной двухметровой фигуры с наглой рожей и мешком травы в руках. Ну, не простой травы, ясное дело, а специальных благовоний.
- Как ты меня назвал?- не расслышала я.
- Тёмной Жрицей. Если ты найдёшь у себя в волосах хотя бы одну светлую прядь, я буду звать тебя Светлой Жрицей.
- Обойдусь. Что ты здесь делаешь, болван? Тебя же могут увидеть!- я быстро втащила его в свой домик и усадила на подушки,- Зачем ты пришёл?
- Вот, благовония принёс…
- Не ври. Я знаю тебя достаточно долго, чтобы не верить тебе,- Я встала в позу. Неожиданно взгляд его потеплел. Я смутилась – что-то странное со мной сегодня творилось. Наорала на Намо, а теперь принимаю в гостях самого Бауглира.
- Ладно, скажу правду. Я пришёл тебя похищать. Если ты, конечно, не против.
====== Часть двадцать третья, или Война Отцовского Гнева. ======
Нельзя сказать, чтобы Моргот неволил Ненар: по доброй воле пошла она с ним, и не пожалела о своём решении. Однако в ту пору зашёл проведать сестру Силиврен, и попытался он спасти её. Мог поднять он шум, а потому Моргот забрал с собой и его.
Но успел Силиврен издать крик, подхватили его ветры Манве и разнесли по Хитлуму, и выбежали к храму эльдар. Успели они увидеть, как исчезает в вышине Моргот, и поняли, что он сотворил. Не ведали эльдар о дружбе между Морготом и дочерями Маэдроса, но ведали о коварстве Моргота. Начали собирать нолдор войско, дабы разгромить окончательно Бауглира, и присоединились к ним люди, синдар и телери, ибо со всеми расами был мир у нолдор, исключая только орков.
Но не верила Толэдгват в недобрые намерения Моргота, и вскоре убедилась в том. Но только дети её и внук поверили ей, Маэдрос же не пожелал даже слушать жену, и сам встал во главе войска, и повёл его на последнюю, окончательную битву с Морготом…
Идиоты. Когда-то я говорила это в адрес людей, теперь говорю в адрес Ненар с Морготом. И эльфов. Короче, все идиоты. Нет, чтобы записку какую оставить, или объясниться с Маэдросом, или хотя бы не в черте города красть. Но нет, ему обязательно нужно было устраивать торжественное похищение жрицы из храма валар. Надеюсь, он действительно её любит, потому что в противном случае я вступлю в бой. А он знает, что только я могу причинить ему серьёзный вред. Шрам на глазу до сих под ноет, если он не врал.
Машинально кручу первое своё и единственное украшение в новом мире – кулон Моргота. Красивая, блин, вещь. Ещё и с рунами.
Вдруг что-то у меня в голове щёлкнуло. А что значат эти руны? Я внимательно вгляделась в причудливую вязь, встряхнула кулон…
«Чтобы смерть свою схватить, в сундуке запереть, в подвал положить, под Утумно сохранить, Саурону угодить».
- Сион!- позвала я сына,- Ты дорогу в Утумно помнишь?
- Да, мама, а зачем тебе эти развалины?- подоспел Сион.
Я молча показала ему кулон. Он, разобрав руны, улыбнулся и кивнул: помнит прекрасно. Утумно, кстати, не мы разрушили – лет пятьдесят назад произошло ужасное землетрясение, а Утумно и без того очень древняя крепость…возможно даже, самая древняя из стоявших доныне. Но если надпись не врёт, под Утумно и сейчас может храниться нечто, испугавшее самого Моргота. И лучше взять это раньше Маэдроса.
Мы вышли ночью: я, Эстель и Сион. Мы втроём уже были в Утумно, но я бежала из крепости ещё в начале эпохи, а потому мало что помню. Помню, дорога шла через ущелье. Сейчас, без орков и балрогов, здесь было восхитительно тихо, только вороны каркали. Мы пересекли небольшую пустошь, добрались-таки до развалин. Да, внушительные развалины. Я сжала в руке кулон, протёрла аметист – и камень начал понемногу разогреваться.
Мы полдня рылись в крепости и нашли много всякого интересного. Подвальные помещения были не сильно разрушены, и мы пошли под землёй. Чем ближе мы подбирались к нужному месту, тем теплее становился камень. Наконец он разогрелся так сильно, что я бросила его на пол. Он САМ проехал несколько метров по полу и закрутился на одном месте. В этом месте была сплошная плита, но с собой у нас кирка, лопата и сильный сын. Мы с Эстелем сидели и полчаса блаженно наблюдали, как пыхтит Сион, обливаясь потом. Хороший у меня внук. Семечек с собой захватил.