Мальчик, молча, смотрел на него, переминаясь с пятки на пятку.
- Сдачи тогда только рубль вернёшь, - пообещал Володарский, понятливо усмехаясь.
Довольный Чира кивнул.
- Во сколько прийти? – спросил он.
- Подходи часам к восьми.
Мальчик ещё раз кивнул, продиктовал адрес этого дома, «Тургенева, 6», который Володарский на всякий случай записал на каком-то клочке бумаги, и, наконец, ушёл.
Владимир притащил с улицы лохань, наносил воды, часть нагрел в ведре до кипятка на примусе, порылся в одном из чемоданов, добыл из него кусок мыла в мыльнице. Разбудил заснувшую на диване Тоню.
- Не желает ли госпожа принять ванну?
Хотел было помочь девушке раздеться, но та решительно послала его на улицу курить. Когда он, где-то через полчаса, вернулся в дом, то нашел свою спутницу на кровати в спаленке. Грязное платье и нижнее бельё кучей тряпок валялись возле лохани. Тоня спала, постанывая во сне.
Пока менял воду, пока нагревал, отключили свет. Наскоро помылся в темноте и лёг спать на диване в гостиной.
Эпизод четвёртый.
Володарский.
Утром проснулся от стука в окно. Как был, в трусах выглянул. Пасмурно. Дождь. И никого. Хотел было вернуться досыпать, но тут раздался стук в дверь.
- Кто? – спросил настороженно. В ответ услышал мальчишеский голос. Чира!
- Погоди немного! Сейчас выйду.
Чтоб взбодриться, плеснул себе в лицо холодной водой. Заглянул в спаленку. Тоня спала, подложив руки лодочкой под щёку. Дотронулся до лба. Горячий. Приподнял одеяло, которым укрывалась девушка. Тоня спала голышом, но Володарскому было не до эротики. Рана на бедре, которую девушка перевязала вчера остатками рубашки, выглядела плохо. Кожа вокруг опухла, посинела, повязка пропиталась кровью и серо-жёлтым гноем.
Чёрт!
Володарский укрыл девушку и вернулся в гостиную. Обвёл помещение взглядом.
Бардак!
В центре лохань с грязной водой. Пустые ведра. Грязная одежда, как попало сваленная там и тут…
В дверь снова постучали.
- Да погоди ты!
Открыл чемодан с одеждой. Сплошные гимнастёрки и галифе. Быстро выбрал один комплект формы, оделся, путаясь в ремнях, натянул портупею. Фуражка, сапоги – всё вроде бы…
Он посмотрелся в небольшое прямоугольное зеркальце.
Да хрен его знает, как нынче вояки ходят. Надеюсь – сойдёт.
Достал один из пистолетов, тяжело вздохнул: вот как в нынешней ситуации было избавляться от оружия?
Утоплю в колодце, - пообещал он и сам же себе не поверил. – Вот разгребусь с делами и утоплю.
На газете, лежавшей на круглом столе в центре гостиной, Володарский написал ручкой:
« Тоня, я за лекарствами и продуктами. Буду часа через два». Увидел вчерашнюю бумажку с адресом, прихватил на всякий случай. Не приведи Господь в нынешней ситуации ещё и заблудиться…
Сунул пистолет в карман галифе, глубоко вздохнул, будто собираясь нырнуть, и вышел на крыльцо.
- Закрой рот, - сказал он Чире, застывшему при его появлении. – Ворону проглотишь!
На улице было тепло. А ещё - дождливо и ветрено. И очень грязно. Чира закатал шаровары выше колен и шлёпал себе, не выбирая дороги. А вот Володарскому в его армейском прикде статус не позволял сильно гваздаться в грязи. Приходилось обходить особо глубокие лужи, скользя по мокрой глине.
Пока шли, мальчик всё на него косился, так что Владимир не выдержал и сказал негромко:
- Вот что, пацан, ты на меня не зыркай. Я не шпион, и не бандит с большой дороги. Про секретных агентов слышал? Есть сведенья, что в вашем посёлке контра гнездо свила. Вот меня с ещё одной нашей сотрудницей и послали разобраться. По дороге мы в засаду попали. Мою напарницу ранили немного. Только это большой секрет и про него никто не должен знать.
Чира несколько шагов молчал, потом спросил недоверчиво:
- А как же Шкет? Ты же мне привет от него передал!
«Фу ты чёрт!» - подумал Володарский, а вслух сказал:
- Шкет – брат девушки, с которой я сюда приехал. Он здесь в разведке был. Осматривался. От него-то мы и узнали, что измена здесь лютая. Да такая, что пока доверять никому нельзя. Так что ты про нас, Чира, молчи пока.
Мальчик неопределённо повёл плечом.
Какое-то время шли молча, потом он, будто решившись, сказал:
- У меня старший брат фартовый. Он в тюрьме сейчас, третий год отсиживает.
- Это ты к чему сейчас? – растерялся Володарский.
- А к тому, что ты такой же «краснопёрый», как я – маршал Будённый. «Краснопёрые», они до денег жадные, любят всё «за так» получать. Приехал тут один, вроде комиссарчика, Тимкой зовут. Сколотил отряд из таких же, как сам - идейных, и теперь всю местную пацанву под себя гнёт. Так вот он – краснее красного: как что ему надо, давай – бесплатно работай. Иначе – буржуй и нэпман. А как тебе от него понадобится, сразу некогда и у них другие задачи.