- Это не важно, - усмехнулся человек в кожанке. – А важно то, что если ошибка была, то ваша лаборатория больше года получала финансирование впустую. Государство кормило вас, жильём обеспечивало, нянчилось с вами, а вы все профукали. И кому-то придётся за это ответить. Если же ошибки нет, и ты подменил расчеты, чем намеренно завёл исследования в тупик, то это прямые саботаж и диверсия.
Отец молчал.
Чёрный человек поискал глазами пепельницу, потом бросил окурок на пол и растоптал его каблуком сапога:
- Ты, всё ещё, думаешь, что мы не посмеем тебя тронуть? Думаешь, взял нас за горло, и что никто не сможет повторить твои расчеты?
Он фыркнул, повторил, передразнивая:
- Я – ведущий разработчик!
Наклонился к самому лицу Славкиного папы.
- Может и так. Только не жди, что партия перед тобой на колени встанет. Ты сам на карачках приползёшь и умолять будешь, чтоб тебе дали исправить то, что сейчас накуролесил. Сам! Не веришь? На былые заслуги надеешься?
Чёрный человек усмехнулся:
- Сколько я уже таких, как ты перевидал. С гонором, с задранным к небу носом. А вот как дашь такому гению кайло, а-то и пилу двуручную, да с годик подержишь в забое или на лесоповале, так он про свою незаменимость враз забывает. Письма пишет покаянные, работать обещает не за страх, а за совесть. А какие идеи обещает в жизнь воплотить…
Отец молчал, гордо подняв голову.
Гость встал со стула, вокруг которого с его кожанки накапало лужу дождевой воды, поправил ремень со звездой на бляхе, укоризненно покачал головой.
- Упёртый. Ну да ничего. По первости вы все упёртые.
Он увидел в углу комнаты Славку, сидевшего в закутке между книжным шкафом и кроватью. Про мальчика все забыли, и он слышал весь разговор.
- О себе не думаешь, подумай о своём пацане, - сказал Чёрный человек отцу. - Знаешь, каково в интернатах, где содержат детей врагов народа? Из него там быстро Леночку или Людочку сделают.
Отец бросился, на него с кулаками, но был встречен коротким и страшным ударом в живот.
- Месяц тебе даю, - сказал Чёрный человек. – Если к двадцатому сентября прототип не будет готов, мы с тобой нянькаться перестанем.
И ушёл, хлопнув дверью. А отец долго ещё корчился в прихожей и стонал.
Примерно через неделю, в последних числах августа отец собрал Славкины вещи в большой чемодан, школьные принадлежности засунул в ранец, и без долгих уговоров отвёз сына к своему брату – дяде Вите, который жил в частном доме на окраине Северогорска. Там он долго и путано объяснял, что у них на работе аврал, что он практически не бывает дома. А у мальчика учёба, да и присмотр за ним нужен, а он не может. При этом отец совал ошалевшему от напора брату пачку сторублёвок и уверял, что это всего лишь на месяц. Максимум – на два. А потом он уехал, оставив Славку один на один с незнакомыми ему людьми: злющей толстухой со сросшимися чёрными бровями тётей Тоней, тринадцатилетней двоюродной сестрой Катей и дядей Витей, которого он до этого видел всего раз, года три назад и практически не помнил.
С этого дня начались его мытарства в Северогорске.
Тётя Тоня могла устроить грандиозный скандал из-за сущего пустяка, к примеру – из-за вовремя невымытой тарелки или неправильно поставленной обуви в прихожей. На Славку, правда, она не кричала. Косилась злыми глазами ему во след, но сдерживалась. На деньги, что оставил отец мальчика, ей купили пальто с пушистым воротником, в котором она казалась ещё толще.
Зато остальным от неё доставалось ежедневно.
Двоюродная сестра Катька почему-то решила, что Славка обязательно должен в неё влюбиться. Вся в мать, с отвисшими щеками и вечно мокрыми губами, она томно дышала и закатывала глаза всякий раз, когда они оставались наедине.
Дядя Витя, как и его жена, тоже особо не цеплял мальчика и не мучил ежедневными придирками, какими он не раз доводил свою дочку до слёз. Зато почти каждый вечер, будто в шутку, доставал его вопросами, когда же отец его заберёт?
Будто бы Славка знал! Да он сам считал дни этих бесконечно долгих месяцев.
Отец приехал только под Новый год. Мальчик сперва даже не узнал его. Худой, с красными от недосыпа глазами, с недельной щетиной, он как-то нервно обнял сына, клюнул в щёку, стараясь не встречаться с ним взглядом. Возликовавший, было, Славка похолодел. Он понял: отец приехал не за ним. И точно подслушанный разговор на повышенных тонах ясно дал понять: мальчик остаётся в Северогорске, как минимум до лета. Значение выражения «как минимум» Славка знал, и оно ему совсем не понравилось. Не понравилось оно и дяде Коле. Тот начал требовать больше денег, жаловаться, что мальчик растёт, к весне нужно будет покупать ему новую одежду и обувь. А он не нэпман, ему свою семью кормить надо… Слово за слово, они поругались. Отец выгреб из карманов всё, что было, бросил на стол и ушёл. Даже не попрощавшись.