- Нет такой правды - чужое отбирать, – угрюмо сказал плечистый Севка Воронов и поправил на голове кепку с ломанным козырьком. С тех пор, как три месяца назад умерла от простуды его младшая сестрёнка, никто не видел, чтобы он улыбался.
- Отвечать будем? – спросил Якушкин. - Промолчим – вообще на голову сядут.
- Как? - усмехнулся Чира. – Тимка, небойсь уже тот сарай в какой-нибудь «пионерский штаб» переименовал. Попробуй теперь – отними. Враз нажалуется, что нэпманы пионерию щемят. А-то и кулаками объявит.
- Сжечь – и вся недолга, - предложил решительный Сергей Вареников, бритый налысо парнишка, у которого не хватало мизинца на левой руке.
Все, включая Якушкина, посмотрели на Чиру.
Петька, не спеша, подошёл к Варенику и отвесил тому подзатыльник. Не смотря, на то, что Серёга был выше и шире бившего в плечах, он вжал голову в плечи и зажмурился.
- Я тебе, подожгу! Так подожгу! Не дай Бог огонь на хаты переметнётся? А даже если и нет. Сарай, хоть никому и не нужен, а колхозный. Поджог на диверсию потянет. За меньшее страдали. Мишка с Гришкой всего-то штаны у двух лягашей попёрли. Забыл, как потом повернулось?
Со штанами дело было так: как-то в начале прошлого лета Мишка Жабриков и Гришка Серко сидели на вечерней зорьке на берегу речки, удили рыбу. Тут припёрлась пара мужиков в военной форме. Оба пьяные в лепёху. День рождения что ли у кого-то из дачников был или ещё что-то… Рыбу, спрашивают, ловите? Ну, так нате вам лещей! Надавали подзатыльников, да ещё и гогочут, как психические. Ну, Мишка и предложил отомстить, пока они в воде бултыхаться будут.
Взяли с Гришкой их штаны да в крапиву закинули. И, нет бы сбежать, остались посмотреть, как обидчики будут с голой задницей по крапиве лазить. Ну и попались, когда смеяться начали…
Дальше было не смешно. Мальчишек поймали, отлупили обоих уже по-настоящему, потащили к родителям. Гришкин батя, как увидел избитого сына, так за оглоблю и схватился. Поубивал бы обоих, кабы не сбежали. Только недолго он праздновал победу. Через три дня приехали уже другие милиционеры и забрали его. Мишкиного отца тоже арестовали. Донёс кто-то, что тот громко костерил матюками лягавых и советскую власть в придачу, что позволяет с детьми такое вытворять. Оба отца получили по десять лет: один за нападение на сотрудников НКВД, другой за антисоветскую агитацию. В районной газете появилась статья про кулацкую вылазку. Семьи с детьми выселили куда-то в Сибирь.
- Короче – так! – сказал Петька Крюков по прозвищу Чира. – Ничего мы поджигать не будем. Дадим Тимке с его командой думать, что их победа.
- Так ведь их победа и есть, - буркнул Серёга Вареников.
- Посмотрим, - сказал Петька.
Он не сильно переживал из-за драки. Да и сарай, хоть было его жалко - не велика потеря. Проблема была в мальчишке по имени Славка Суворов, которому он пообещал кров и защиту, а теперь выходило, что зря.
Выходило, что пустобрёхом оказался Петька Копейкин. И что ему, в его тринадцать лет, далеко до этого девятилетнего пацана.
Он вспомнил расширенные от ужаса глаза Славки, как он крикнул этому «мальку» «Беги!», а тот вместо этого бросился наперерез, Ладыгину, заходившему на Чиру сбоку:
- Постой гад, тут ещё я стою!
Ладыгин хотел, было, смахнуть его с пути, как травинку, но получил носком ботинка по голени и запрыгал на одной ноге, шипя от боли какие-то ругательства…
Даже когда Петька, пользуясь секундной передышкой, снова крикнул Славке «Беги!» и подтолкнул в спину, мальчик не убежал далеко. Стоял, смотрел, сжимая маленькие кулачки.
А когда бой закончился, и Петька, спасаясь бегством, отбежал от сарая метров на сорок, стоял, тяжело дышал и вытирал кровь, бегущую из носа, Славка подошёл к нему, взял за руку и сказал:
- Ты такой храбрый.
Подумал и добавил:
- А они – фашисты.
- Почему фашисты? – удивился Петька.
- Потому что пятеро на одного.
- Почему на одного? На двоих, - поправил его Чира и почувствовал, как «малёк» ещё крепче сжал его ладонь…
Весь Петькин рассказ о бедах Славика Суворова, Володарский выслушал молча. Пацан, видя такую реакцию, скомкал конец истории и умолк, глядя невидящим взором куда-то в сторону.
- Ну, а от меня ты что хочешь? – спросил Владимир, нарушая тишину.
- Пустите пацана к себе пожить, - хрипло попросил Петька. – Хотя бы пару недель. А там я что-нибудь придумаю.
И, видя, что Володарский не торопится отвечать, почти выкрикнул:
- Ну не объест же вас этот «малёк»! Денег жалеете? Вот!
И протянул Володарскому десятку.
Владимир оставил и жест, и вопль без внимания. Он задумчиво посмотрел на входную дверь, по ту сторону которой ждал решения своей участи девятилетний мальчик, потом повторил слова Петьки: