Не мешать. Если потребуется, помогать. И, главное – не болтать…
- Люди они серьёзные, - добавил Петька. - О чём надо сами мне скажут.
К Славке эти «серьёзные люди» сперва отнеслись сдержано. Но, чем дальше, тем больше, стали вести себя с ним, будто он и в самом деле их племянник. Славка тоже не сразу оттаял. Жизнь в семье папиного брата многому его научила. Однако и он постепенно отошёл и престал ежесекундно ждать окрика или затрещины. Хоть и не было между ним и его новой семьёй полного доверия, и, бывало, начатый между тётей и дядей разговор обрывался на полуслове, когда Славка неожиданно входил в дом, мальчик чувствовал – его новые «родственники» хорошие люди.
А что до их непонятного русского, Славка решил, что это специальный язык для секретных агентов и перестал обращать на странные словечки внимания.
Днем он помогал по хозяйству. То воды из колонки наносит, то на базар сбегает, то в доме полы подметёт, то начистит к обеду картошки, то поможет дяде Вове подвесить самодельный гамак в тени старого каштана, который рос около дачи...
Иногда днём, но чаще - по вечерам, приходил Петька. Здоровался с «дачниками» и вежливо просил у них разрешения, чтобы они отпустили Славку с ним. Погулять. Случалось, дядя Вова о чём-то шептался с ним в сторонке. Но чаще, просто пожимал плечами, мол – не возражаю, и мальчишки шли на речку купаться, если стояла дневная жара или, если вечерело, в развалины церкви к костру. Славка брал с собой нарезанный ломтями кусок хлеба, и они жарили их, насадив на прутики, а потом соскабливали подгоревшие места перочинным ножом, натирали горячую золотистую корочку чесноком, макая его в горстку соли…
Кто не ел, не поймёт, как это вкусно!
Иногда сидели у костра вдвоём. Чаще, в компании других «привокзальных».
Болтали о всякой всячине, пугали друг дружку страшными историями, которые имеются у каждого приличного посёлка или пересказывали прочитанные книжки, и здесь Славке не было равных. И не потому, что он был таким уж начитанным, а потому что дядя Вова оказался замечательным рассказчиком. Как-то повелось, что каждый вечер он стал рассказывать Славке всякие истории. Одни были весёлые, другие – страшные. Но все, как одна – до жути интересные. Например, однажды он рассказал ему про медвежонка со странным именем Винни Пух. И не просто рассказал, а разыграл целый спектакль, говоря разными голосами, и так разошёлся, что даже спел несколько песенок, которые тётя Тоня к Славкиному удивлению с удовольствием подхватила.
В другой раз он рассказал сказку про слонёнка, попугая, мартышку и удава. И снова – на разные голоса. А какие смешные стишки про «вредные советы» он однажды выдумал! Славка так хохотал, что стал икать.
А ещё дядя Вова писал приключенческий роман про милиционеров, которые сразу после Гражданской войны ловили в Москве банду Чёрной кошки.
Иногда он зачитывал написанное «племяннику» с тётей Тоней. И снова, как в радио спектакле, озвучивал реплики разными голосами. Славка был в восторге. История получалась восхитительная. Тётя Тоня была настроена более скептически, иногда вставляла замечания и даже вносила правки, которые дядя Вова почти всегда принимал. Лишь однажды они поспорили из-за какой-то Маньки Облигации.
Приезжала хозяйка дачи. Полноватая женщина лет пятидесяти с равнодушным выражением лица. Наскоро проинструктировав жильцов на счёт чистоты, порядка и сохранности имущества, она взяла положенную плату за месяц вперёд, и укатила обратно в город.
Пошла неделя. Семь тихих дней наполненных спокойной радостью. Славка дышал полной грудью, будто пытался надышаться этой жизнью впрок. Мальчик не мог даже самому себе объяснить, почему он был уверен, что всё это ненадолго. Каким-то шестым чувством чувствовал: беда никуда не делась. Мальчик представлял её в образе здоровенной серой собаки с горящими глазами и торчащими из пасти клыками, которая только на время потеряла его след. Кружила где-то неподалёку, вынюхивая и выслеживая. И нельзя было пропустить, когда она снова набросится…
На восьмой день, ближе к вечеру, дядя Вова предложил ему прогуляться вдвоём по посёлку.
- А то сижу в этой избушке как медведь в берлоге, - сообщил он. – Пора выходить во внешний мир.
Тётю Тоню, которая уже почти выздоровела и ходила, слегка прихрамывая, такое заявление брата почему-то заставило нахмурится.
- Уверен? – спросила она.
- Рано или поздно это придётся сделать, - пожал плечами дядя Вова. – Роман почти написан. Если мы хотим его издать, нужно выходить на местный бомонд. Чира мне дал расклад. Перспективных трое. Нужно начинать окучивать.