В задумчивости Торопов вернулся домой, сел ужинать холодной кашей с молоком. Вдруг подскочил с табуретки, бросился к полке, на которой лежала та самая бумажка.
Нет, написано было именно «Тургенева, 6». Чётко и разборчиво. Но тогда что за ребёнок там находится? Тоже переместился из Будущего? Бред!
Учитель почесал затылок, потом взъерошил волосы на голове. Он ничего не понимал.
А понять хотелось. Очень!
На следующий день он снова прошёлся туда - обратно по улице Тургенева. Снова посидел на лавочке, наблюдая за жизнью дачников из дома № 6. Ещё раз увидел мальчика в матроске, который в компании с ещё одним, постарше, выбежал из калитки и оба помчались куда-то по своим делам.
Этого, постарше, Торопов знал. Звали его Пётр Копейкин. Он учился в местной школе в шестом классе. Отца у мальчика не было, а мать посадили за драку. Нынче он жил у своей тётки на другом конце деревни. Парень был себе на уме и ни в какую не шёл на контакт. Хотя, с другой стороны, учился хорошо.
Увидел он и мужчину. В тех же брюках, но теперь ещё и в рубашке, он вышел из дома, закрыл дверь на навесной замок и двинулся в сторону рынка. Торопов на расстоянии двинулся следом, рассуждая, что, если и есть раненая «сестра», про которую этот мужчина рассказывал доктору Бубенчикову, то она осталась в доме. И это получается – трое. Где остальные? Сарафанов говорил о пятерых! Прячутся в доме? Зачем?
Вместо ответов, он получал всё новые вопросы.
На четвёртый день Торопов увидел-таки девушку. Ей было лет двадцать. Может, чуть меньше.
Бледная, но очень красивая, в простом, слегка помятом платье. Прихрамывая, она вышла из дома и уселась на лавочку. Следом за ней вышел мужчина, сел рядом, обнял. Девушка тут же положила ему голову на плечо. Они тихо о чём-то говорили. Потом к ним присоединился и мальчик. Уселся на скамейку, болтая ногами в сандаликах на босу ногу. Девушка погладила его по голове.
Идиллия.
Если бы не записка, Торопов давно решил бы, что ошибся. Что это простая семья, решившая на время летнего отпуска снять дачу за городом…
Но записка была. А значит, не так они были просты, как казалось.
Два последующих дня Торопов продолжал наблюдение, но ничего особенного на Тургенева, 6 не происходило. По крайней мере, пока учитель там был. Не мог же он днями следить за этим домом. Во-первых, быстро бы примелькался, а во-вторых, у него были дела и в школе, и по хозяйству. Он приходил минут на пятнадцать утром, иногда – в полдень, и минут на пятнадцать вечером.
Никого кроме виденной уже троицы не появлялось. А те жили себе и жили, будто совершенно обычные дачники. Из гостей по утрам захаживала к ним молочница, да ближе к вечеру прибегал приятель мальчика. А так – всё.
Время шло, ничего не происходило. В конце концов, Торопов понял, что таким манером он ничего не высидит. Нужно было переходить к более решительным действиям. Например – познакомиться. Здраво рассудив, что самое слабое звено этой троицы – мальчик, он решил начать с него. Однажды утром, вроде, как случайно, столкнувшись с ним на рынке, Торопов ухватил его за плечо и стал расспрашивать. Мол, он здешний учитель, а его не знает. Мальчик здорово напрягся, но отвечал связанно и толково. С его слов выходило, что зовут его Слава Суворов, и что с дядей и тётей он приехал из Северогорска на каникулы. При этом по его лицубыло видно, что он отчаянно хочет вырваться, но не решается. Да и учитель держал его крепко.
В планах Торопова было проводить Славу до дома, а позднее наведаться под каким-нибудь предлогом, вроде приглашения мальчика в школьный кружок юных натуралистов, и завести знакомство. Он уже искал глазами продавщицу леденцов на палочке, чтобы подарком задобрить и успокоить мальчика…
Но всё сорвалось. Пётр Копейкин, ну тот, которого Торопов не раз наблюдал заходившим на участок Тургенева, 6, неожиданно вынырнул из толпы и довольно агрессивно поинтересовался, с чего бы это учитель пристал к его другу. На них стали оборачиваться другие посетители рынка. Пришлось сдавать на попятную.
Однако в полдень, когда учитель, раздосадованный неудачей, пришёл в школу, и, вместо того, чтобы писать план занятий по русскому языку для третьего класса, выдумывал, как же ему познакомится с жильцами нужной дачи, снова появился Копейкин.
Угрюмо глядя исподлобья, он сообщил, что его вечером, часов в семь, ждут в гости. И назвал адрес.
И вот тут Торопов испугался.
Одно дело наблюдать издали, другое - прямой контакт. Он вспомнил мёртвого Краюхина, Сарафанова, прижимавшего мокрую от крови подушку к груди…
- С чего бы это? – слегка дрожащим голосом спросил он. – Я там никого не знаю.
- Не хотите – как хотите, - буркнул мальчик. – Второй раз не позовут, будьте уверены.