Он сел и обхватил голову руками. Тимке, отказалось, палец в рот не клади. Вон какие планы. Всех местных пацанов под себя загрести хочет.
Гад! И морду ему не набьёшь. Тут же на политику повернёт. Мол, кулацкий сынок на пионера покусился.
Отчаянье, густое и липкое, как дёготь, охватило, было, его. Но заслышав приближающиеся шаги, и глухой гомон, сопровождаемый вскриками, он встрепенулся, надел на голову мешок, встал и кое-как закрутил верёвкой руки за спиной.
Звякнул, открываясь, замок, заскрипела дверь.
- Всем тише, - услышал он Тимкин голос. – Пленных не бить. Где их атаман?
- Где ж ему быть? – сказал Стёпка. – Сидит.
- Давай его сюда. А остальных на его место.
- Пустите, черти. Кони белоглазые! – узнал Чира срывающийся голос Гейки Гарбузяна.
- Кто кричит? – с торжеством в голосе спросил Гараев. – Хулиганить мастера, а теперь боитесь. А, это ты, кулацкий подпевала…
- Какой он кулацкий? – спросил кто-то из пионеров. – Малёк совсем.
- Политическую близорукость проявляешь, Антоха, - сказал командир пионеров. – И мягкотелость. Ты думаешь с какого возраста враг становится врагом? Как двадцать один год стукнет? Или с восемнадцати? А, может, с шестнадцати?
- Ну…, не знаю, - ответил тот, кого он назвал Антохой. – Со скольки?
- Я думаю, - сказал Тимка Гараев. – Как только он стал помехой нашему делу, так и враг. И возраст тут не причём. Загоняй его в киоск.
- Теперь ты…
С головы Чиры сняли мешок, и он увидел полтора десятка пацанов в галстуках, по ночному времени казавшихся чёрными, которые по-одному иди по двое держали знакомых ему «привокзальных» ребят. Пленников было восемь человек. Их по очереди завели в будку, прикрыли дверь, навесили, не закрывая дужку, замок .
- Ты ж нам до понедельника время дал, - сказал Чира Гараеву. – Где твоё слово, комиссар?
- Это была военная хитрость, - усмехнулся тот. – Стал бы я ждать, чтоб вы какую-нибудь пакость придумали.
- Развяжите его, - скомандовал Гараев, и один из пионеров подскочил к Чире сзади и стал распутывать верёвку.
- Кто его вязал? Ещё немного и сам бы распутался.
- До утра твоя банда просидит под арестом, - сказал Тимка. – А утром придёт председатель, перепишет фамилии и отошлёт в город, в милицию. Там всех поставят на учёт. Как несовершеннолетних преступников. Ну и родителей вызовут на комиссию и пропесочат, за плохое воспитание.
Внутри киоска кто-то услышавший его слова громко заплакал.
Командир пионеров молчал, глядя в бесстрастное лицо противника.
«Хорошо, что я Стёпку уболтал и заранее знаю», - подумал Чира, глядя ему в глаза: «А-то бы не выдержал и дал бы сейчас ему по морде! Ох, как бы дал!».
- Но ты можешь выкупить своих бандитов, - огорошил-таки его Гараев. – Скажем, по сорок рублей за каждого. Сколько их? Восемь человек? Округлим до трёхсот. В общем, жертвуешь триста рублей на нужды пионерской организации посёлка Грабуны, и вся твоя банда на свободе. Согласен?
- Ты же понимаешь, что при себе я денег не имею? – спросил Чира после паузы. – За ними идти надо.
- А ты слово дашь, что принесёшь?
- Дам, - сказал Чира, снова выдержав паузу.
«Только бы отпустил! А там соберу пацанов, отобьём ребят…»
-Сколько принесёшь? На всех или..?
- На всех.
-Тогда иди. Неси.
Шаг. Другой.
«Главное – не бежать. Идти, себе, как ни в чём не бывало… Неужели поверил?»
- Стоять!
И тут же дорогу ему заступили трое. Ещё двое подошли с боков.
- Ты знаешь, я передумал, - сказал Тимка. – Давай, скажешь нам, где деньги лежат. Мы сходим, возьмём. Если не обманешь – всех отпустим. Слово даю.
- А вот хрена тебе, а не денег, - сказал Чира и тут же получил кулаком в скулу от Ладыгина. Хотел ударить в ответ, но уже схватили за руки.
- Порыпайся у меня, - сказал Ладыгин и снова ударил, теперь в живот.
- Хватит, - сказал Гараев.
Он наклонился к согнутому пополам Чире, потрепал его по голове.
- Ничего, до утра посидишь в будке, может, передумаешь. Главное, ты признался, что денежки у тебя есть. А как их у тебя изъять, мы придумаем.
По знаку Тимки дверь киоска снова раскрыли и пленника с разгона втолкнули внутрь. Чира споткнулся о порог и полетел головой вперёд, наткнувшись на кого-то в темноте.
Сзади раздался гогот и свист пионеров, и дверь захлопнулась за его спиной.
- Так, одно дело сделано, – сказал Тимка с той стороны. – Иван, остаёшься сторожить пленных.
- Нашёл сторожа, - хихикнул кто-то. – Он всех пленных проспит.
- Проспит – на их место сядет!
- Сами вы проспите! – возмутился тот, кого назвали Иваном. – Я в прошлом году две ночи не спал, когда зубом маялся, и ничего – вытерпел.