Закончив с покупками, Володарский помчался назад, с ужасом ожидая, что Тони не окажется на том месте, где он её оставил.
Но нет, девушка сидела, кивая носом. Увидела Владимира, улыбнулась. Позавтракали. Володарский сходил на разведку, аптеку не нашёл, зато наткнулся колонку. Долго умывались, чистили одежду, пытаясь избавиться от угольной пыли. Какое там! Больше размазали, чем отмыли. Володарский сходил к станционной кассе, посмотрел расписание. Нужен был поезд, идущий в сторону Грабунов, желательно, как стемнеет, чтоб не светить особо своим угольным «загаром». Такой поезд, следовавший до Новосибирска, имелся. Прибывал на станцию в половину одиннадцатого вечера, стоянка две минуты. Отлично!
Чтобы не мозолить глаза, Володарский с Тоней нашли небольшую полянку в зарослях и, разложив на траве остатки того, что было утром куплено у старушек, устроили вынужденный пикник.
К полудню от жары перебрались в тень. Нога у девушки распухла ещё сильнее. Повязка пропиталась кровью. Пришлось её снова менять. Потом Тоня заснула, а Володарский от нечего делать посчитал деньги, которые были в обоих чемоданах. Получилось чуть больше трёх тысяч. Учитывая, что скупив у бабок почти весь товар, Владимир не потратил и полсотни – сумма получалась вполне внушительная. С одеждой тоже был порядок: как военной, так и гражданской в чемоданах было навалом. Подробно не стал рассматривать. Потом.
Вечером Тоня еле шла, почти повиснув на плече Володарского.
Владимир усадил её на лавочку, а сам, отстояв очередь, купил билеты, вызвав подозрительный взгляд у кассирши. Народ спрашивал в основном места в общем вагоне, реже – в плацкартном. А тут барин такой выискался. Купейный ему подавай!
Намучались, пока сели в поезд. Проводник, худощавый старик и очками на остром носу, подсветил себе лампой, рассматривая билет, мазнул по ним равнодушным взглядом и махнул рукой, мол заходите. Володарский подсадил тихо застонавшую от боли девушку, забрался в вагон сам.
Купе оказалось без попутчиков. Только расположились, поезд тронулся, набирая ход.
Володарский закрыл дверь на защёлку.
Тоня со стоном села на нижнюю полку, сняла повязку, стала рассматривать рану. Та вздулась и посинела.
- Потерпи, - попросил Владимир. – Доберёмся до Грабунов, снимем дачу, отлежишься, а я куплю в аптеке антибиотиков, через пару дней плясать будешь.
Грабуны были местом сбора. Об этом договорились ещё в сторожке лесника. Да и в поезде, когда они после пропажи Лёхи вышли в тамбур, чтобы держать совет, Кольцов несколько раз напомнил: если во время акции разделимся, встречаемся в Грабунах. Тот, кто прибудет первым, пусть снимет жильё и напишет возле станции на видном месте слово «Сникерс», и каждый день с девяти до десяти утра ждёт там остальных. Сколько ждёт? Ну не год, конечно. Договорились на две недели. Если за этот срок никто не объявится, значит, так тому и быть.
Володарский за время пути не раз задумывался: есть ли смысл? Шувалов убит. Кольцов тяжело ранен и вряд ли скоро сможет появиться в оговоренном месте. Если вообще – сможет. Оставался Лёха. Но тот пропал… И Володарский подозревал, что не спроста.
Ну и что, - решил он. – Надо же где-то отсидеться, перевести дух. Обдумать всё. И Грабуны ни чем не хуже любой другой станции.
Он достал из чемодана документы, стал рассматривать добычу.
Хорошо, что в эти времена ещё не додумались фотокарточки вклеивать!
Лучше всего ему подходило удостоверение, на имя лейтенанта Ермошина. И не только потому, что покойный лейтенант был тёзкой Володарского – его тоже звали Владимир.Он и по возрасту был на год лишь моложе. Остальные документы он спрятал пока в один из чемоданов.
Вышел в тамбур покурить и вдруг понял, что голоден. Нашёл проводника, спросил по вагон-ресторан. Оказалось – имеется. Сходил за деньгами и двинулся в указанном направлении. В плацкартных вагонах было накурено, стояла вонь от немытых тел. Кто-то громко храпел. Несмотря на поздний вечер, в некоторых отделениях ели, разложив на столе снедь в развёрнутых газетах. В одном бренчала гитара, и компания хором пела: «… Прощай любимый город...»
В вагоне-ресторане посетителей было мало. Официант в белом пиджачке смерил Володарского оценивающим взглядом. Поморщился слегка.
- Через полчаса закрываемся.