Напротив него стояла Рамилла, на её лице читалось беспокойство.
— Привет, ты в порядке?
Юноша представил, как он сейчас выглядит с перекошенным злобой лицом, и смутился.
— Я... я... Прости, пожалуйста, если напугал, — еле слышно пробурчал он.
Она рассмеялась. Единый, что это был за смех! Тода вбирал каждую звонкую ноту из него, кутался в бархатную нежность этих звуков.
— Я тебя почти не слышу. Сначала ты кричишь на весь наш сад, а теперь что-то тихонько бормочешь. Я снова спрошу тебя, ты в порядке?
Юноша покраснел, казалось, до кончиков волос.
— Да. То есть нет. Не в порядке, Рамилла.
— О, ты знаешь моё имя?! А ведь мы незнакомы, и я не знаю твоего. Не совсем честно, не находишь? — она улыбнулась ему, и от этой улыбки его сердце готово было испепелить себя.
— Тода. Так меня зовут.
— Рамилла, хоть ты уже и знаешь, — она протянула ему свою руку, ладонью вниз в знаке приветствия, принятом у высшего сословия столицы.
Дрожащей рукой он прикоснулся своей ладонью к её. Внезапно она схватила его руку, сжав его ладонь до неприятного ощущения. Тода вскинул взгляд и увидел страх в глазах девушки. Страх и боль. Слеза скатилась по её щеке.
— Это ужасно! Что это, что ты пережил?
«Тактильное видение, конечно же!»
Тода побранил себя в уме за то, что не выполнил простого правила, которое выполняли все в Академии всякий раз, когда маг приветствовал мага.
«Держи ладонь открытой, а разум — под замком», — гласило оно.
Хорошие маги могли считывать мысли и заглядывать в воспоминания других людей не только «настраиваясь» на собеседника, но и даже просто касаясь его. На свою беду, Рамилла была хорошим магом.
К ужасу юноши, девушка пошатнулась и стала падать назад, не сводя с него своих перепуганных глаз. Не растерявшись, Тода подхватил её на руки. Он ощутил жар её тела, мягкую и упругую плоть. И хоть он был встревожен, маг почувствовал себя почти что счастливым, испытывая дрожь в области колен и необузданный жар внизу живота.
Тревога Рамиллы уступила место замешательству и даже лёгкому смущению.
— Ты в порядке? — спросила она, покоясь на его руках.
— Прости, я думал, что это моя реплика.
Она слабо улыбнулась и встала на ноги, всё ещё не решаясь убрать его руки от себя. Юноша неуклюже отстранился от неё, пряча руки за пояс.
— Пожалуйста, извини мне эту мимолётную слабость, Тода, просто я... Не знаю, что я видела, но... — она замолчала, глядя себе под ноги. Локоны её волос, тёмных и манящих, как ночное небо, устремились вниз, ниспадая водопадом с её плеч. Она убрала их отточенным движением и вновь посмотрела на юношу, — но там было столько боли, столько страха. Ты всё это видел, мне так жаль.
Юноша прочитал в её глазах столько сочувствия, что волна эмоций захлестнула его целиком. Он молча заплакал, просто не смог ничего поделать. Он спрятал свои глаза, ненавидя себя за слабость и проклиная за эти незваные слёзы. Но она, Рамилла, обвила его шею, прильнув своим телом к нему, прижалась своей щекой к его щеке и ласково прошептала на ухо:
— Всё хорошо, Тода, всё хорошо.
Он обхватил её дрожащими руками и зарыдал. Он любил её. Всем сердцем. И не страшно, что она узнала об этом вот так.
***
После неуклюжего молчания, когда Тода приходил в себя и вытирал лицо, заливаясь краской, Рамилла взяла инициативу на себя и принялась рассказывать о том, что происходило в столице в последнее время. Она старалась придать беззаботности своему голосу, но это не совсем получалось.
Весело рассказывая о новых заданиях Академии, о подготовке к Испытанию, она вдруг резко переменилась в тоне, когда заговорила о Великом Магистре Руи.
— Вскоре после твоего отбытия с магусом Меликом вся знать, да и Совет были подняты на уши. Никто не мог отыскать твоего отца.
— Не может быть! — Тода действительно был удивлён.
— Так и ты не знаешь... Я полагала, что это как-то связано с вашим уходом. Кстати, Мелик тоже здесь?
Молодой человек решил повременить с рассказом о том, что произошло с его товарищем. Ему нравилось слушать Рамиллу, да и не хотелось нагружать её тёмными мыслями сверх меры. Вместо ответа он спросил:
— Ты хорошо его знала? И он действительно был магусом? Просто я его только в Академии и видел.
— Да, знала... Значит, и он был там, за стенами пылающего города?! — её полный печали взгляд навалился на Тоду, который чувствовал себя сейчас не умнее воловьего хвоста.
— Прости, не хотел тебе говорить, по крайней мере, сейчас... Мелик спас меня. Он успел стать моим другом и погибнуть за меня. Я не смогу и не хочу подбирать нужные слова. Если хочешь, возьми мою руку, я не стану прятать воспоминания.