Великий Магистр нахмурил брови.
— Сплетни и слухи — вот, что доходило до моих ушей. Совет настаивал, будто всё без изменений. Однако магус Мелик бывал в разных местах столицы и её окрестностей, и я верил ему больше, чем кому бы то ни было в Едином мире, так как он никогда не прятал своих мыслей от меня. И даже ни разу не пытался этого сделать. Этот редкий человек был честен и прям со всеми, за что его и не любили. Он сам попросил сопроводить тебя, ибо полагал, не без оснований, что иной спутник мог привести тебя в ловушку.
Опять юноша был сбит с толку. Он ведь почти убедил себя в каком-то неведомом предательстве и коварном сговоре, в который был вовлечён магистр Руи, а то была лишь воля самого Мелика.
— Предупреждая твой следующий вопрос, скажу — Адельберт был моим хорошим другом, преданным идее Единого мира без войн и напрасных смертей. Его шутка с собственной памятью сделала его бесполезным в глазах остальных Великих Магистров и Совета. Но я верил и знал, что у того хватит силы на восстановление утерянных знаний. Потому послал ему в услужение своего мага-эквилла, дабы тот помог ему найти себя и свою память. В последнее время от моего человека не поступало отчётов о прогрессе Адельберта, и я решил, что тебе будет полезно побывать вне столицы, повидать людей, почувствовать на своих плечах возложенную миссию, на своём опыте испытать все прелести путешествия. То, что ты являешься моим сыном, должно было уберечь тебя от возможных проблем, я так полагал...
— Но ты ошибся!!! Из-за этого безумец Адельберт чуть не отправил меня на ужасную казнь, а Мелик... Мелик погиб, спасая меня!
— Твоя неудача в Испытании предопределила мой выбор. Мелик же решил сам поступить именно так.
Руи поднялся из-за стола и повернулся спиной к молодым.
— Я и не подозревал, что всё это время Культ копался в голове моего друга, сея семена губительного безумия. А я сыграл им на руку, оживив воспоминания о былом...
Он резко повернулся и устремил свой хмурый взгляд на юношу.
— Последний вопрос, сын. Мы теряем время. Задавай тот, что гнетёт тебя более других.
Юноша, недолго думая, выбрал самый непонятный для себя.
— Когда огненное нечто вошло в Ллорднер, тебя в городе уже не было... Ты знал и никому не помог. Почему?
Руи снова сел, опять похожий на древнего старика, слабого и немощного.
— К бессмертию привыкаешь... Оно как пьянящий глеверт, столь любимый портовыми стражниками с трясущимися руками, каждый глоток которого вновь превращает их в сильных и смелых... А я так привык жить, что не хочу умирать.
— Вы хотите сказать, Великий Магистр Руи, — в разговор вступила Рамилла, — что не в силах одолеть то существо? Но вы же самый сильный маг из ныне живущих, и разве не вы создали его?
— Да, всё так, милая Рамилла, но голема создавали восемь сильных магов, равных мне по силе, — он тяжко вздохнул, — довольно вопросов, теперь слушайте, что расскажу я вам. Покажу вам всё. Возьмите меня за руки и сосредоточьтесь на моём голосе. Повторюсь, мы теряем время, потому я прибегну к магии, чтобы ускорить ваше восприятие. Что ж, узрите историю, как она была.
Они взялись за его руки. И увидели, внимая его голосу.
***
Амбициозный юноша, влюблённый в столь же амбициозную девушку, вместе обучавшиеся в каком-то храме, но не магии, а неведомой науке со странным названием оккультизм. В то время магии не было вовсе. Банемиды называли своё умение иначе, люди своё — знахарством, чарами и ведунством. О стихийной магии если кто и подозревал, то не умел её обуздать.
Юношу звали Руи. Он был послушником в Ордене Собирателей Мыслей. Втайне от Главы Ордена он посещал закрытую библиотеку и жадно крал знания, до которых ни один другой человек в целом мире вне Ордена не имел возможности добраться. Из книг он узнал о людях, некогда живших на далёком материке, кто свободно использовал силу тонких миров себе в угоду. Частично знания тех ведунов сохранились в книгах библиотеки, однако большая часть была утеряна в водовороте разрушительной междоусобной войны, разразившейся однажды на том материке.
Тогда война была повсюду. Даже их остров она не обходила стороной. Человек или банемид — становилось всё равно, когда речь шла о возможной наживе. Отряды и тех, и других посменно высаживались на острове и пытались разграбить храм Ордена. В такие моменты служители и послушники вместе с Главой укрывались в тесных катакомбах под храмом, вход в которые был искусно замаскирован. Жаждущий крови воитель ни за что бы не нашёл тайный спуск в убежище. А уж закрытая библиотека была спрятана и того лучше. В той же части храма, до которой грабители могли добраться, не было ничего, кроме факелов на стенах да пары циновок у входа. В бессильной ярости неудачливые разбойники срывали факелы и сжигали несчастные циновки. Члены Ордена их любезно заменяли впоследствии. Как говорил Глава — «пусть лучше они жгут коврики, чем рушат стены».