— Как итог, жребий пал и на тебя, сын Руи. Эннайя была уверена, что сын Тьмы, не имеющий её отпечатка на своей душе, сумеет им помочь. Так и вышло.
Тода почувствовал себя настолько маленьким и никчёмным, будто и комната мигом стала огромной.
— Я изначально... Сделан в рамках эксперимента?!
— Ага. Но, увы, малыш, ты не первый сын Руи с такой судьбой... Хотя первый, к сожалению, кому удалось выполнить задание отца.
Юноша понимал всегда, что уж точно не являлся первенцем Великого Магистра Руи, но он никогда не спрашивал того ни о своей матери, ни о какой-либо родне, ведь быть сыном легенды уже само по себе являлось чем-то невообразимо особенным.
— Тьма не может дать этому миру ничего хорошего, она только отнимает. Её производные — тоже. В нашу последнюю встречу с Руи и Эннайей я сильно повздорил с ними. Ведь с тобой точно что-то не так, если ты приносишь собственное дитя в угоду тщеславию... Они загубили столько душ и не добились ничего, — он задумчиво почесал бороду, — я оставил бренность их действительности и перебрался сюда, во Фризенхайр. Прекрасный город, между прочим. Правда, из-за моей магии почти всё население предпочло оставить свои дома и сбежать.
— Барьер вы поставили для защиты от Руи? — Рамилла выглядела отстранённой.
— Пфффф, нет! — Иннекони аж чуть не подскочил от возмущения. — Хотя теперь, когда кристалл тьмы у него, в нём имеется ещё больше смысла.
— Тогда зачем?
— Как только я разорвал связь с големом, он обрёл собственную волю. Частично видоизменённую мою. А знали бы вы, как часто я желал нам всем смерти, каждому из Восьми, включая себя самого... — он усмехнулся, явно наслаждаясь этой мыслью.
Юные маги воззрились на него с нескрываемым удивлением.
— Вы — что? Как такое возможно? Ведь связь нерушима.
Иннекони улыбнулся, его древнее лицо, испещрённое тысячами морщин, внезапно напомнило юноше хитрого пакостника в детской песочнице.
— В стражах Тьмы не осталось нужды, как только мы поглотили последнюю её часть. Она иссякла. Мы черпали из неё годами, поглощая и не давая возможности распространиться по Единому миру, вбирали её частицы, теряя человечность. В какой-то степени Культ прав. Магия — зло. Особенно магия Великих Магистров.
В комнате воцарилась тишина.
Тода думал над словами Иннекони, Рамилла пыталась разобраться в собственных переживаниях, старик сидел напротив и увлечённо отстукивал по своим бёдрам незатейливый ритм ладонью.
— Тааак... Восемь поглотили Тьму. Руи, Эннайя, желая видоизменить её невобранную часть, отправляли неофитов и прочих на смерть. Я существовал лишь как инструмент. Стихийные големы, оказывается, давно не нужны... Великий Магистр Иннекони! Огненный страж вышел из-под вашего контроля, или это вы приказываете ему выжигать города и деревни?
Один из Восьми пожал плечами.
— Он следует моей воли.
Юноша резко вскочил. Стул упал за его спиной.
— Как вы могли! Как вы можете! Так спокойно?!..
— Тихо, тихо, юный друг, вдумайся в то, что я сказал. Моя воля — это не мои указания или приказы. Это лишь эмоции и желания, годами дублирующиеся в големе. Не более того. А теперь сядь, изволь, а то мне всегда не по себе говорить с теми, кто стоит, когда сам я сижу.
Юноша послушался.
— Вы хотите сказать, досточтимый Иннекони, что огненное существо в обиде на Магистра Руи? — Рамилла была всё такой же задумчивой.
— Нет, прекрасное дитя, я же не был в обиде на этого старого дурака, нет. Я просто хотел его остановить, даже желал ему смерти.
«Теперь понятно поведение голема», — подумал Тода.
— Один я бы ни за что не одолел Руи, когда за его спиной была Эннайя. Потому я и решил отрешиться от всего этого воловьего говна. Мой прекрасный мирок здесь куда спокойнее и приятнее без этих фанатиков. Ну а купол, которым он обнесён, не позволит никому, кто обладает магией, пройти в город. Если я того не пожелаю.
Иннекони поднялся и потянулся. Старые косточки немного потрещали и стукнули. Затем он весело спросил:
— Ну что, детишки, показать вам вашу комнату?
***
Они оба молчали, слушая успокаивающие звуки дыхания и сердец друг друга.
Рамилла покоилась на груди юноши, поглаживая его руку. Он же, в свою очередь, гладил её волосы. Им было о чём размышлять.
Магистр Руи, живая легенда и гений магии... Тода всегда восхищался им, как и миллионы людей во всём Едином мире. Он любил его, хотя тот никогда не проявлял ответной отцовской любви. Скупой на эмоции, преисполненный внешнего благородства, Великий Магистр Руи являлся образцом для подражания многим поколениям магов-академистов, неизменно воодушевляя каждого из них на усердную учёбу.