— Он своё отыграл. Теперь настало время для настоящего представления, детишки.
Что-то происходило. Земля начала дрожать и гудеть. Поднялся сильный ветер. Ставни срывались с окон и летели прочь. Небо как будто разом почернело.
Иннекони смеялся как безумный.
***
Он держал её за горло одной рукой, другой вырисовывал магические символы.
Тода всё ещё был шокирован стремительностью происходящего, но вид возлюбленной, оказавшейся в смертельной опасности, подстёгивал его к действиям. Его уста сами проговаривали слова заклинаний, мысли услужливо оставляли один мыслеплан за другим. К тому же в своей руке он не держал никого за горло, но сжимал кристалл.
Как только его отец погиб, мир будто сошёл с ума. Как и последний из Восьми. Он сообщил юным магам, что Руи был узлом для магических нитей, сдерживающих мир Единым. И теперь тот должен приобрести первозданный мир, разрушившись на части.
А потом он потребовал у Рамиллы камень. Девушка отправила его Тоде, не позволив старику завладеть его силой. После чего оказалась в той ситуации, которая разворачивалась прямо сейчас.
Тода чувствовал, как пульсировал камень в его ладони, как от него исходит магическая мощь... И что-то ещё, как будто шёпот, призыв, мольба, требование... Кристалл как будто звал его, предлагал использовать, требовал пустить свою мысль через свои грани. Юноша не стал сопротивляться, ведь в данной ситуации любое преимущество было ему на руку.
Его разум наполнился изнутри темнотой, как только он принял силу камня. И где-то в этой тьме мерцал зелёный огонёк. А вокруг плыли тени, из-за чего создавалось ощущение, будто огонёк живой. Он тянул к себе Тоду, увлекал, как будто тянул за руки, вёл вперёд.
И вот уже всё вокруг было наполнено изумрудной зеленью. Он чувствовал наслаждение, когда магическая мощь проходила сквозь него.
Ничто уже не имело значения.
Мир разваливался на части? Не в первый раз, не имеет значения...
Отец оказался не таким уж положительным и был убит с его помощью? Совершенно не важно...
Рамиллу убивает Иннекони?... И тут его воля вступила в противостояние с волей кристалла или волей Тьмы, из которой тот был создан. Зелёный свет всё так же пронизывал его разум, но всё больше и больше к юноше возвращалась его сосредоточенность.
Ему стоило огромных усилий противостоять искушению снова окунуться в счастье безмятежности и забвения, обещаемое зелёным нутром кристалла.
Юноша понимал, что, скорее всего, освободился от воли камня затем лишь, чтобы схлопотать молнию в грудь, ведь Иннекони точно не станет ждать, когда он тут одолеет волю Тьмы, подчинив себе оружие огромной мощи.
Через некоторое мгновение, которое юноше показалось вечностью, взгляд Тоды прояснился. Он снова мог воспринимать мир вокруг себя. Но то, что он увидел, выбило его из колеи.
Вокруг него были почерневшие и оплавившиеся камни, будто дождь из молний разил в то место, где он стоял.
Переведя взгляд туда, где он видел последний раз Рамиллу, сердце юноши как будто оборвалось...
Рамилла лежала чуть в отдалении от тела Иннекони — по всей вероятности, кристалл отнял его душу. Голова девушки была неестественно свёрнута.
Она была мертва...
Трясясь, Тода поднялся, упал пару раз, снова поднялся и поковылял к телу подруги.
Он не успел. Иннекони свернул ей шею и выбросил прочь как какую-то вещь...
Он не успел... Что толку с магии и невообразимой силы кристалла, если ты не в состоянии защитить самое дорогое для себя?!
Слёзы душили его. Глаза пылали от них. Он повторял её имя снова и снова, надеясь, что сейчас девушка повернётся к нему, одарит его своей волшебной и полной жизни улыбкой, скажет ему, что всё хорошо, что они молодцы и справились...
Он любил её.
А она была мертва. Лежала, направив безжизненный взор в кроваво-красное небо.
Юноша рухнул на колени рядом с телом покойной возлюбленной. Утрата пожирала его изнутри. Пустота разливалась по сердцу, поглощая все участки его души. Ему было грустно и больно, но всё больше чувств умирало внутри него с каждой секундой.
Только одна эмоция зашевелилась в нём с новой силой — ненависть. И через какое-то время он стал чувствовать только её.
Мир вокруг сходил с ума, трясся и гудел.
Тода был спокоен. Он принял свою судьбу. И понял, что должен делать.
Если бы не магия, Рамилла была бы жива. Магия камня сводила с ума фанатиков из Восьми. Из-за этого камешка они готовы были убивать и уничтожать.
Всё то, что он знал и любил, чем дорожил и ради чего жил, — всё уничтожено магией.
Некогда ущемлённые жизнью подростки открыли для себя стихийную магию. И перекроили мир, как сами того захотели. С тех пор мир постоянно висел на грани уничтожения. Так что же будет с миром, если его вновь лишить магии?!