Обождите немного. Это так красиво, что я должен насладиться, прежде чем скажу ещё что-то. Говорить с этих высот очень непросто. Пожалуйста, никаких прерываний…
Глава 14
Я узнал, Дэвагит, что сегодня утром ты был не в себе. Это хорошо для опыта, для разнообразия — это то, что называют ″сад возможностей″. Хотя я и не поддерживаю ″выходы из себя″. Зачем выходить из себя? — войди в себя! Тогда ты будешь в правильном смысле одержимым, Ошо-одержимым. Но выходить из себя, теряться в этом… Ты сейчас на пути к Ошо-одержимости, но тебе стоит двигаться осторожно; я бы сказал научно, рационально.
Я даже не позволяю тебе вести твои записи, я перебиваю. Вместо того, чтобы извиниться, я кричу на тебя, я говорю «Не перебивай!», даже когда ты не сказал ни слова. Я понимаю, что любой бы вышел из себя. Но вы знаете, я сумашедший — а когда вы имеете дело с сумашедшим, вы должны быть снисходительны; не просто терпеливы, а любящи.
Когда ты просто молчишь, а я говорю «Не перебивай!», должно быть, я что-то имею в виду… Должно быть, это какая-то идея в твоём уме. Наверно, ты не был осознан к самой своей идее перебивания. Перебивать — это так приятно. И, конечно, ты здесь главный. Хотя бы в этом ковчеге, ты Ной. А я лишь пассажир без билета. Но я могу видеть даже то, что происходит в твоём бессзонательном — и, конечно, когда я говорю «Не перебивай!», это выглядит возмутительно. Никто не слышал, чтобы ты прерывал меня, даже ты… — но я слышал. Я слышал шёпот в твоём бессознательном.
Великие идеи приходят ко мне сегодня. Обычно я совсем беден, и у меня нет никаких великих идей. Прошу, не выходите из себя; лучше — войдите в себя.
P.P.S. продолжается; это было лишь небольшое замечание в скобках.
Первая книга на сегодня — «Искусство жизни» Лина Йутанга. Я вспоминаю одну из собственных моих книг — «Искусство умирания». Лин Йутанг ничего не знал о жизни, потому он ничего не знал и о смерти. Хотя он и китаец, он испорченный китаец, христианин. Став христианином, он стал испорчен. Обращение портит[19] — вот ты и христианин.
Книга Йутанга написана красиво во многих смыслах — помимо смерти. А это значит, что и жизнь не была включена. Жизнь может войти, только если вы позволяете случиться смерти в вас, никак без этого. Это две стороны монеты. Вы не можете оставить только одну сторону и отбросить другую. Но пишет он красиво, умело — но что бы он ни писал, это только воображение, чистое воображение. Просто мечты о красивых вещах. Иногда мечты бывают красивы. Не все ваши сны кошмарны.
«Искуссто жизни» не имеет ничего общего с жизнью, так же и с искусством вообще, но всё же это великая книга. Она велика в том понимании, что вы можете быть совершенно поглощены ею. Вы теряетесь в ней, как теряются в густом лесу: в небе сияют звёзды, вокруг сплошные деревья и никакой тропы, никакого видимого направления, чтобы двигаться. Поэтому я нахожу её в числе величайших книг. Почему? — да потому, что, читая её, вы забываете о своём будущем, забываете о прошлом — и становитесь частью настоящего.
Я не знаю, знал ли Лин Йутанг что-либо о медитации. К большому сожалению, он был христианином, а значит никогда не заходил ни в даосский монастырь, ни в буддийский храм. Он не знал, что упускает. Вместо того, он просто читал Библию, одну из самых третьесортных книг в мире — исключая две маленькие её части: Песнь Соломона из Старого завета; и из Нового завета Нагорная проповедь. Если то и другое извлечь из Библии, останется один мусор. К сожалению, нашему герою не было известно о Будде, Чжуан Цзы, что-нибудь о Нагарджуне, Кабире, аль-Хилладж Мансуре… что-то об этих безумцах; только тогда его книга была бы подлинна. В данном случае она просто хорошо исполнена — но лишена сути.
Вторая — ещё одна книга Лин Йутанга «Мудрость Китая». Он владел этим искусством, писать, и он писал о чём угодно — вот даже «Мудрость Китая», хотя он не знает ничего о Лао Цзы, который вмещает не только мудрость Китая, но мудрость всего мира. Конечно, Лин Йутанг поместил несколько предложений о Лао Цзы, но эти предложения пахнут его христанским воспитанием. В остальном тескте совсем нету Лао Цзы. Он цитирует Чжуан Цзы, но естественно его выборки очень рациональны, разумны, а Чжуан Цзы — это не рациональный человек; он самый абсурдный из всех живших когда-либо.
Чжуан цзы — один из моих самых любимых персонажей, и всегда, когда ты говоришь о ком-то, кого любишь, ты касаешся крайностей, используешь преувеличения, но для меня это так не звучит. Я бы отдал целый мир за одну-единственную причту Чжуана Цзы — а он написал их сотни. И каждая — Нагорная проповедь, Песнь Соломона, Бхагавадгита. Каждая причта представляет так много, так щедро — неизмеримо..
Лин Йутанг цитирует Чжуан Цзы, но цитирует как христианин, не как понимающий человек. Да, он хороший писатель, и его книга, «Мудрость Китая» стоит бо-о-бок со всего нескольми другими книгами, представляющими целую страну и нацию, Она похожа на «Историю западной философии» Бертрана Рассела и «Разум Индии» Радхакришнана. Это просто история, не мистерия, не тайна; хорошо написано, грамотно, с расстановкой — и всё.
Он не просто христианин, он был обучен в монастырской школе. Можете ли вы помыслить о большем несчастье, чем отдать ребёнка в монастырскую школу… Конечно, Лин Йутанг во всём соответствует христианскому пути, и во всём расходиться с тем сумасбродным человеком, который сейчас говорит о нём. Но, даже не смотря на это, я люблю его. Он талантлив. Не спрашивайте о большем. Он не гений — и я не могу быть слишком вежлив, я должен быть правдив. Я могу быть абсолютно правдив.
Третья — книга, которой я хотел избежать, но кажется, это невозможно. Она всё заглядывает и тычет свой нос сюда… Разумеется, это еврейская книга — иначе откуда ей иметь такой длинный нос? Это Талмуд.
Почему я хотел избежать его? Если не говорю ничего против евреев — как я всегда делал и продолжаю делать… Но в данный момент я не собираюсь говорить ничего против евреев; только теперь, по случаю праздника. Вот почему я пытался избежать этой книги.
Там есть одно прекрасное предложение, только одно, — и я должен процитировать его. Оно гласит: Бог ужасен. Он не твой дядя, он не хорош. Только это предложение: Бог не твой дядя, он не кто-то, с кем приятно пообщаться, — это мне нравиться. Это по-настоящему так, это велкиоке утверждение. В остальном книга — мусор. Она довольно примитивна и может быть отброшена полностью — помимо этого предложения. Сохраните его, когда будете выбрасывать книгу прочь. Напишите это у себя в ванной: Бог не твой дядюшка, он не хорош — помни! Это вернёт вас к здравому рассудку, когда вы начнёте совершать различные глупости по отношению к своей жене, своему мужу, своим детям, своей прислуге… или даже по отношению к себе.
Я родился в семье, принадлежащей к очень малочисленной секте джайнизма. Она следует сумашедшему, который, может быть, лишь немногим менее сумашедший, чем я. Но я не могу сказать — ″более сумашедший, чем я″!
Я собираюсь говорить о двух его книгах, которые не переведены на английский, даже на хинди — потому что они непереводимы. Я не думаю, что он когда-нибудь будет иметь интернациональную аудиторию — это невозможно. Он верит, что нет языка, нет грамматики, ничего такого. Он говорит как настоящий безумец. Четвёртая — его книга «Шунья Свабхава» — «Природа Пустоты».
Это всего несколько предложений, но огромной значимости. Каждая строчка содержит священный текст, но не так легко понять. Вы, конечно, спросите, как я смог понять его. Во-первых, так же как Мартин Бубер был рождён в хассидской традиции, я был рождён в традиции этого сумасброда. Его имя Таран Таран. Это не настоящее его имя, но никто не знает настоящего имени. Таран Таран просто означает ″спаситель″. Это стало его именем.
Он был самим моим дыханием с самого детства — я слушал его песни, удивляясь, не понимая, что имеется в виду… Но дети никогда особо не беспокоятся о смысле. Песня была красивая, ритм красив, красивый танец… этого достаточно. Только когда ты подрастёшь, появляется нужда в понимании таких людей; иначе если такие люди с самого детства являются неотъемлемой частью твоей обстановки, тебе не нужно ничего понимать; но всё же в глубине своего нутра ты понимаешь их.