Девушки остановились в нескольких футах от Харви и внимательно смотрели на него. А Харви — на них. Все помыслы, приведшие его сюда, угасли. Ему уже не хотелось накрыть ладонями груди этих созданий, не хотелось зарыться меж их блестящих бедер. Эти женщины лишь казались женщинами. Их спокойствие было не покорностью, но наркотическим трансом; их нагота вызвана не похотливостью, а ужасающим и отталкивающим безразличием, оскорбительным для Харви. Даже их юность — нежная бархатистость кожи, блеск волос — даже она была испорченной Когда девушка в платье протянула руку и коснулась влажного от пота лица Харви, он тихо вскрикнул от отвращения, будто его лизнула змея. Девушку абсолютно не тронула его реакция. Она шагнула еще ближе, глядя прямо ему в глаза, и пахло от нее не духами, как от его любовницы, а плотью. Униженный, оскорбленный, не имеющий сил отвернуться, он стоял, не отрывая взгляда от этой шлюхи. Поцеловав Харви в щеку, она обвила вокруг его шеи украшенную лентами веревку.
Весь день Джерри названивал в офис Харви каждые полчаса. Сначала ему сказали, что шефа нет на месте, он приедет во второй половине дня. Однако во второй половине дня ответ изменился. Джерри сообщили, что Харви и не собирался приезжать в офис. Ему нездоровится, ответила секретарша, он отправился домой. Пожалуйста, перезвоните завтра. Джерри оставил сообщение о том, что достал план первого этажа бассейнов и будет рад встретиться, чтобы обсудить с мистером Харви их планы тогда, когда это будет удобно мистеру Харви.
Кэрол позвонила после обеда.
— Сходим куда-нибудь вечерком? — предложила она. — В кино, например?
— А что ты хочешь посмотреть? — спросил он.
— Ой, не знаю… Давай вечером решим, ладно?
Они решили сходить на французский фильм, в котором, насколько смог уловить Джерри, начисто отсутствовал сюжет. Его заменяла череда диалогов: герои обсуждали свои травмы и желания, причем второе было прямым следствием первого. Фильм вызвал у него апатию.
— Тебе не понравилось…
— Так себе. Все эти страхи…
— И никакой стрельбы.
— И никакой стрельбы.
Она улыбнулась своим мыслям.
— А что смешного?
— Ничего…
— Не говори «ничего».
Кэрол пожала плечами.
— Да я просто улыбнулась, и все. Могу я улыбнуться?
— Господи! Нашему разговору без субтитров не обойтись.
Они прошлись немного по Оксфорд-стрит.
— Ты не голодна? — спросил Джерри, когда они подошли к началу Поланд-стрит. — Можем зайти в «Красный форт».
— Нет, спасибо. Терпеть не могу есть на ночь.
— Ради бога, не будем спорить из-за этого дурацкого фильма.
— А кто спорит?
— Ну чего ты заводишься…
— Здесь у нас с тобой много общего, — парировала Кэрол. На ее шее проступили красные пятна.
— Утром ты говорила…
— Что говорила?
— О нас. О том, чтобы не потерять друг друга..
— То было утром. — Ее взгляд был жестким И затем вдруг: — Джерри, да тебе плевать на всех, и на меня в том числе!
Развернувшись, Кэрол впилась взглядом в его лицо, словно не позволяла ему отвечать. Когда ему не удалось ничего сказать, странное удовлетворение мелькнуло на ее лице.
— Спокойной ночи… — проронила Кэрол и пошла прочь.
Джерри смотрел вслед, считая ее шаги — пять, шесть, семь… Самая потаенная часть его души рвалась окликнуть подругу, но дюжина помех — гордыня, усталость, досада — не позволяли сделать это. Единственное, что в конечном итоге заставило его позвать Кэрол, — это мысль о пустой постели, о простынях, согретых лишь его телом и холодных, как могила, справа и слева от него.
— Кэрол.
Она не оглянулась, и шаг ее не сбился. Джерри побежал за ней, думая о том, что эта сценка, наверное, развлечет прохожих.
— Кэрол.
Джерри ухватил ее за руку. На этот раз она остановилась. Он обошел ее, чтобы заглянуть в лицо, и был потрясен и расстроен: Кэрол плакала. Ее слезы он ненавидел лишь немногим меньше, чем свои.
— Сдаюсь, — сказал он, выдавив улыбку. — Фильм — шедевр. Годится?
Кэрол не утешила эта выходка; припухшее от слез лицо было несчастным.
— Не надо, — проговорил он. — Прошу тебя, не надо… Я не…
«Не умею просить прощения», — хотел сказать Джерри. Но он не умел этого настолько, что даже признание оказалось ему не под силу.
— Ничего… — мягко произнесла Кэрол.
Джерри видел, что она не сердилась. Она просто была несчастна.
— Пойдем ко мне.
— Не хочу.
— Я хочу, чтоб ты пошла, — сказал он. Получилось искренне. — Я не люблю выяснять отношения на улице.
Джерри поймал такси, и они поехали в Кентиш-таун; оба всю дорогу молчали. Поднявшись по ступеням к входной двери, Кэрол поморщилась:
— Что это за вонь?
Сильный кислый запах струился по ступеням крыльца.
— Здесь кто-то побывал, — сказал он, внезапно охваченный тревогой, и рванулся вверх по лестнице к двери квартиры.
Дверь оказалась открыта, замок варварски выдран, дверной косяк расколот. Джерри выругался.
— Что случилось? — спросила Кэрол, догоняя его.
— Взлом.
Джерри шагнул в квартиру и включил свет. Всюду царил хаос. Квартира была полностью разгромлена. Повсюду следы вандализма: разбитые картины, вспоротые подушки, расколотая мебель. Он стоял в центре хаоса, и его трясло, а Кэрол бродила из комнаты в комнату и повсюду находила безжалостное разрушение.
— Это что-то личное, Джерри.
Он кивнул.
— Я вызову полицию, — предложила она — Проверь, что украли.
Джерри подчинился. Лицо его побелело. Вторжение ошеломило его. Вяло и апатично бродил он по квартире, переворачивая разбитые вещи, задвигая на место вывернутые ящики: он представлял себе взломщиков в деле, как они, потешаясь, хозяйничают здесь. В углу спальни он нашел сваленные в кучу фотографии. На них помочились.
— Полиция выехала, — доложила Кэрол — Просили ничего не трогать.
— Поздно, — пробормотал он.
— Что-то пропало?
— Ничего, — ответил он.
Все ценности: стерео и видео, кредитки, кое-какие безделушки — не тронуты. И только сейчас Джерри вспомнил о плане. Он вернулся в гостиную и с трудом пробился через завал к столику, зная наверняка: плана он не найдет.
— Это Харви, — проговорил он.
— Что — Харви?
— Харви приходил за планом первого этажа бассейнов. Или прислал кого-то.
— Зачем? — спросила Кэрол, окидывая взглядом разгром. — Ты же и так собирался отдать его.
Джерри замотал головой.
— Ты единственная, кто советовал мне держаться от Харви подальше…
— Я и представить не могла, что все обернется вот так.
Полиция приехала и уехала, вяло извинившись: они думают, что найти и арестовать злоумышленников маловероятно.
— В последнее время столько актов вандализма, — сказал офицер. — А соседи снизу?..
— Они в отъезде.
— Боюсь, это последняя надежда Имущество застраховано?
— Да.
— Ну, тогда все не так уж плохо.
Джерри ничего не сказал им о своих подозрениях, хотя его так и подмывало сделать это. Что толку обвинять Харви? С одной стороны, у того наверняка заготовлено алиби, с другой — необоснованные обвинения еще больше разозлят его.
— Что будешь делать? — спросила Кэрол, когда полиция убралась восвояси.
— Не знаю. Я даже не уверен, что это он. То он лучится добротой и светом, и вдруг такое. Как я могу иметь с ним дело?
— А ты больше не имеешь с ним дела, — ответила Кэрол. — Останемся здесь или пойдем ко мне?
— Останемся.
Они кое-как попытались восстановить статус-кво: подправили, чтобы не валилась, сломанную мебель, подмели осколки стекла Затем перевернули распоротый матрац, отыскали две уцелевшие подушки и легли спать.
Кэрол хотела заняться любовью, но это утешение, как многое в жизни Джерри в последнее время, не получилось. Раздражение сделало его грубым, а грубость, в свою очередь, вызвала раздражение Кэрол. Она сделалась угрюмой, целовала его неохотно и скупо. Ее нежелание подталкивало его к еще большей грубости.