Попытки медитировать на образ "коммунизма" ни к чему, кроме ядовитой изжоги, не привели.
Подвергнув предмет магическому воздействию, они, возможно, предполагали осуществить его развертку по всем осям бытия, и в конечных производных свести к нулю в любой системе координат. Что бы ни означало предыдущее высказывание (один из немногих уцелевших фрагментов -- запись Недолина на обрывке почтового конверта со слов близкого друга Ханина, пробормотавшего их в краткую минуту просветления между двумя запоями), смысла в нем, очевидно, не больше, чем в остальных, но и не меньше.
Мне так и не удалось выяснить, кто именно произнес эти слова -друг Ханина или сам Ханин, если предположить, что два запоя относятся к нему, а не к другу.
Приблизительно через полгода после начала размышлений была вычислена или угадана (скорее всего, учитывая непрерывную самовоспроизводимость мира, ее просто вспомнили) операционная матрица, позволяющая, как надеялся исследователь (который из нас?) безопасно или, по крайней мере, безболезненно раскрыть и идентифицировать предмет.
Был определен дескриптор. Правда, вопрос -- насколько эффективны попытки обезопасить себя от последствий такого определения -- остался без ответа. Несколько утешало, что вводимое понятие сплошь и рядом, а часто ни к селу ни к городу употреблялось в прессе и, вроде бы, без особых последствий.
Так или иначе слово было произнесено.
И это слово было -- зомбификация.
Совокупность явлений и процессов, именуемых зомбификацией*, поначалу казалась исследователю субституцией некоего истинного способа действия, по обнаружению которого произойдет вытеснение субститута. Однако выяснилось, что зомбификация имеет характер более универсальный, чем можно было предположить, исходя из повседневной практики. Идея магического лишения жизни (не умерщвления, а как бы отделения души от тела и замены души ее субститутом, заменителем, подвластным злодею, осуществляющему зомбификацию) -- всего лишь отблеск проявления могущественных чар из арсенала древних демонов и современных магов, в равной степени пытающихся заменить индивидуальное сознание, личную доблесть и бессмертную душу на ум, честь и совесть эпохи.
Сноска: *Почти исчерпывающее определение зомбификации, и анализ ее практической реализации в нашем обществе даны в эссе В.Пелевина "Зомбификация". См. "Новый журнал" (Нью-Йорк), N 197 за 1990 год -или журнал "Интеркомъ" (Санкт-Петербург), N 5 за 1994 год.
Основной объем утерянной рукописи, а впоследствии и ее воссозданного варианта, занимал перечень сюжетов, имен и событий, своего рода сводная таблица преданий, мифов и легенд, хорошо известных в свое время любому гимназисту, не говоря уж о приват-доцентах, и основательно забытых в эпоху поголовной грамотности.
Все эти Анубисы, Бальдуры, Вирбии, Гранны, Донары, Зевсы, Исиды, Кибелы и так далее, до Ям-вана и Ярилы включительно, представляют интерес познавательный. Но для воссоздания разысканий Ханина и Недолина они несущественны. После того, как мне удалось связать некоторые разлохмаченные концы и обрывки сведений с пересказами четвертых лиц, считающих все эти поиски блажью, погоней за тенью метафоры, эстетской отрыжкой, чувство того, что в итоге обнаружена пустота, крепло, и только сожаление по утраченному времени заставляет продолжать повествование.
Кроме того, крепло подозрение, что эта пустота -- суть единственно истинное или, в крайнем случае, не ложное.
4
Вторая ступень постижения являла собой некий субстрат, выжатый из хронологических таблиц, пропущенных через матрицу зомбификации. Собственно говоря, исследователи могли придти к своим выводам более простым и успешным манипулированием смыслами, но что-то заставляло двигаться шаг за шагом, словно обходя изнутри слева направо некий круг со вписанной пентаграммой и постепенно входя в спираль, закручивающуюся в точку, почти совпадающую с местоположением центра пентаграммы.
Разгон был не плох. Определив постулаты коммунизма как своего рода зомбификацию христианской идеи, наши исследователи, а может -только один из них, смело устремились вглубь истории и, естественно, вывели христианство, как своего рода же зомбификацию идеи вечно умирающего и воскрешающего бога (или богов).* Здесь бы им остановиться, поскольку становится ясно, что и все потуги ума Ханина (или Недолина) есть всего лишь зомбификация процесса исследования. Но инерция соблазна была слишком велика и следующим ходом было выведение идеи умирающего и воскресающего бога зомбификацией прозрений о сущности жизни, как круговороте говна в природе.
Сноска: *Можно сделать вывод, что дурно переваренные брошюрки по истории религий легли на старые дрожжи "карманных справочников атеиста" и иной подобной продукции. Отсюда и выводы. -- Э.Г.
Испугавшись результатов изысканий, Ханин (а у меня есть основания полагать, что это был именно он, так как характер Недолина толкнул бы его на следующий шаг -- другое дело, что сделать его он просто не успел) произвел ретардацию и вернулся на исходную позицию.
Остановившись на определении "коммунистичности" как зомбификации христианской идеи, Ханин (а впоследствии и недолин) долго топтались на уточнении матрицы зомбификации. Все эти занятия были своего рода игрой ума. Выстраивались бинарные оппозиции типа "жизнь -- не жизнь", "не смерть -- смерть", а в итоге сложилась довольно-таки забавная теория несмертельных множеств. Математические познания Недолина (спецшкола с уклоном, брошенная по состоянью здоровья родителей) помогли выстроить некое подобие теории бесконечных множеств состояний, каждое из которых, в свою очередь, являлось бесконечным же множеством состояний, по мощности не уступающем (речь идет о множестве) основному, первоначальному. Еще немного, и кто-то из них додумался бы до концепции зомбического континуума, но одному не хватило воображения, второй же вовремя остановился.
Очевидно с этого момента записи в тетради приобрели иной характер. Описание вудуистических ритуалов и структурный анализ первомайских и ноябрьских торжеств сменились цитатами из Шолохова, Булгакова, Эренбурга, Казакевича, Фаддева, Платонова, Ильфа и Петрова, Аксенова, Симонова, Максимова... Собственно говоря, цитаты идут до конца тетради без комментариев, как бы иллюстрируя некий тезис, внятно изложить который исследователь почему-то опасается. Удивляло то, что вперемежку цитировались как до оскомины знакомые перлы официоза, так и избранные места из "самиздата". Значительно позже ко мне пришла догадка, что необходимости в иллюстративном материале вообще не было: каждому, кто знакомится с этими тезисами, достаточно вспомнить то немногое, что отложилось в голове от школьной премудрости, Вернее, все вспомнится само.