– Да, и ее мать тоже принимала в этом участие, – припоминает Шарифа. – Все время спрашивала, не пора ли нашему мальчику жениться. Я всегда отвечала, что еще рано, ему надо учиться. Меньше всего мне нужна была такая никчемная и самонадеянная невестка, как Салика. Когда приехал твой брат Юнус, они и его стали изводить этими вопросами, но и он ни за что не взял бы за себя дешевку вроде Салики.
Тема преступлений Салики наконец-то исчерпана. Однако у супругов хватает родственников, которым можно перемыть косточки.
– Как дела у твоей двоюродной сестры? – громко смеясь, интересуется Султан.
Одна из двоюродных сестер Шарифы провела всю жизнь, ухаживая за родителями. Когда те умерли, ей было сорок пять лет, и братья выдали ее замуж за вдовца, который искал мать своим детям. Султану никогда не надоедает вспоминать эту историю.
– После свадьбы она совершенно изменилась. Наконец-то стала женщиной, – насмехается он над кузиной. – Но детей так и не появилось, видимо, месячная болезнь у нее прекратилась еще до свадьбы. А это значит, что у нее не было ни ночи передышки!
– Должно быть, так, – вставляет слово Шарифа. – А помнишь, до свадьбы она выглядела такой тощей и высохшей. А теперь ее не узнать, небось вообще не просыхает, – хохочет она. Высказывая столь смелые заявления, Шарифа прикрывает рот ладонью и трясется от смеха.
Растянувшись на подушках перед тарелками с остатками еды, супруги как будто опять обрели былую близость.
– А помнишь, у тебя была тетка, за которой ты подсматривала в замочную скважину? В конце концов ее совсем согнуло, потому что муж любил делать это сзади, – смеется Султан.
За одной историей следует другая. Султан и Шарифа лежат на полу и по-детски смеются над бурной половой жизнью своих родственников.
На первый взгляд может показаться, что никто в Афганистане и не помышляет о сексе. Женщины прячутся под паранджой, да и под ней длинные свободные одежды. Длинные штаны, длинные рубахи; даже на тех, что носят дома, редко увидишь вырез. Женщины и мужчины, не являющиеся членами одной семьи, не имеют права находиться в одном помещении. Им нельзя есть вместе, нельзя разговаривать. В деревнях даже свадьбы мужчины и женщины празднуют раздельно, раздельно танцуют и веселятся. Но это только на поверхности. А в глубине кипят настоящие страсти. Под угрозой смертной казни люди в Афганистане все равно заводят любовников и любовниц, как и повсюду в мире. В городах есть проститутки, к которым ходят юноши и молодые мужчины, пока не дождутся своей невесты.
Сексуальность занимает важное место в афганских мифах и легендах. Султан особенно любит истории, рассказанные восемнадцать веков назад поэтом Руми в книге «Маснави». На примере секса Султан доказывает, что человек не должен бездумно повторять то, что делают другие. Он рассказывает Шарифе:
– У одной вдовы был осел, которого она очень любила. Осел всегда слушался приказов и отвозил ее, куда она пожелает. Она же кормила его отменной едой и бережно ухаживала за ним. Но вот животное начало хиреть и быстро уставать. Да и аппетит совсем потеряло. Вдова недоумевала, в чем дело, и как-то раз зашла ночью в хлев посмотреть, нормально ли осел спит. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что в хлеву на сене лежит служанка, а осел на ней. Так повторялось ночь за ночью, вдову стало разбирать любопытство, и она решила попробовать это дело сама. Она отослала служанку на пару дней домой и улеглась под осла на сено. Когда служанка вернулась, то нашла вдову мертвой. К своему ужасу, она увидела, что вдова, в отличие от нее, не надела на член осла кусочек тыквы, чтобы укоротить его, прежде чем предаться удовольствию. Кончика было более чем достаточно.
Отсмеявшись, Султан поднимается с подушек, поправляет камиз и отправляется просмотреть свою электронную почту. Американские университеты просят выслать номера журналов за семидесятые годы, ученые интересуются древними рукописями, а типография в Лахоре прислала новую калькуляцию стоимости печатания открыток с учетом недавнего повышения цен на бумагу. Открытки для Султана – главный источник дохода, за один доллар он получает шестьдесят готовых открыток, а продает их потом по три за доллар. Теперь, когда Талибана больше нет и он может торговать чем хочет, все идет как по маслу.