— Почему?
— Ты не выглядишь как тот, кто будет стоять у плиты.
— А как я выгляжу? — Давид накрыл крышкой сковороду и убавил огонь.
Теперь он стоял, повернувшись к Еве и его обнаженный торс не способствовал мыслительной деятельности. Куда больше хотелось подойти, коснуться, провести ладонями вверх по груди, погладить плечи. Ева сморгнула наваждение и торопливо облизав губы, ответила.
— Не знаю, думала, может, у тебя есть кто-то, кто занимается этими вещами.
— Ко мне приходит раз в неделю домработница, но я в состоянии приготовить сам. Когда живешь один, освоить несколько блюд не так уж сложно. Кроме того, моя мужественность от этого не пострадала.
Ева фыркнула и тихо рассмеялась. Безумно хотелось спросить, почему же его девушки ему не готовили. Ведь не хранил же он ее для себя все эти годы. Тот, кто умеет доводить до исступления одним лишь ртом, точно не жил как монах. Ева вспомнила, как Давид ласкал ее, пока Женя наполнял собой снова и снова. По телу пробежала приятная волна дрожи и Ева поняла, что это не осталось незамеченным. Альфа не двигался, но от расслабленности не осталось и следа. И только от того, как он на нее смотрел, Ева испытала невероятное возбуждение. Она медленно поставила обе ноги на пол и выпрямилась.
— А больше никто не приходит?
— Нет.
Губы дернулись в улыбке. Ева хотела бы сдержать эмоции и не показывать, как ей приятно было это услышать, но не смогла. Давид протянул руку и она поднялась к нему навстречу. Ева сама обвила его шею руками, подставляясь для поцелуя.
Альфа подхватил ее и усадил на стол. Руки пробрались под рубашку, прижимая к себе. Между их телами не осталось пространства, только жутко мешающая рубашка и осознание того, как альфа ее хочет. Ева зарылась пальцами в темные волосы, принимая глубокие поцелуи, таранящий ее рот язык и укусы. Она не заметила, когда осталась совсем без одежды. Пальцы Давида нашли чувствительную точку, пустив по телу электрический разряд. Ева задрожала, обхватив альфу ногами и вжимаясь в его тело. Безумно хотелось стать еще ближе. Она хотела его не меньше, чем Женю и не могла ждать.
— Давид, — выдохнула Ева, заглядывая в пронзительные голубые глаза, потемневшие от страсти.
Он не остановился, продолжая ласкать ее и это затруднило исполнение задуманного.
— Ложись, — Давид провел ладонью между грудей и наклонился, чтобы поочередно вобрать затвердевшие соски в рот.
Ева послушалась, укладываясь спиной на холодную столешницу. Она хотела обнимать его, но видеть альфу с ее ногами на его плечах было еще более возбуждающе. Давид приспустил штаны, и его напряженный, с побагровевшей головкой член выскользнул наружу, со шлепком ударившись о торс. Ева вцепилась в столешницу, прекрасно помня его твердость и шелковистость кожи. Слюна собралась во рту и казалось, она даже не дышала, следя за тем, как альфа оголил блестящую от смазки головку, пару раз проведя по стволу. Он приставил член к входу в тело Евы и мягко толкнулся внутрь. Альфа медленно проникал, пока полностью не заполнил ее собой. В глазах темнело от распирающего удовольствия. Еще немного больно, но уже хорошо.
Давид уперся ладонью рядом с ее головой.
— Посмотри на меня, — хрипло позвал он.
Ева открыла глаза и альфа накрыл ее губы своими. Он целовал нежно, заставляя тянуться к себе и только потом начал двигаться. Сначала медленно, почти полностью выходя, он проникал снова, срывая с евиных губ громкие вздохи.
Альфа ускорился, двигаясь резче, с пошлыми шлепками ударяясь о ее тело, но смущение, казалось, навсегда оставило Еву. Она хваталась за столешницу, принимая Давида, и стонала уже не сдерживаясь. Давид с силой сжал ее бедра, что только добавило удовольствия. Ева жмурилась, шумно дышала и потерялась в ощущениях. Это так отличалось от того, что было вчера, но оказалось так же одуряюще прекрасно. Внутри стало невероятно горячо. Тело напряглось, сжимаясь на члере альфы и с последним толчком разрядилось. Еву выгнуло, глаза закатились и ей показалось, что она стала невесомой.
Ощущения начали постепенно возвращаться и Ева испуганно дернулась.
— Что-то горит!
Давид повернулся в сторону плиты и тряхнул головой.