Ева по привычке положила руку на грудь, но кулона на прежнем месте не было. Возможно, она и испытала бы сожаление после расставания с некогда дорогой ее сердцу вещью. Но метаморфозы, произошедшие с ее телом и сознанием, не позволяли слишком уж сожалеть об этом. Она стала сильнее, и рана на ноге затянулась почти мгновенно, обострился слух, зрение, обоняние. Ева задавалась вопросом, почему родители так поступили с ней, почему бабушка, зная все (а она в этом не сомневалась), не предупредила ее.
От размышлений ее отвлек стук в дверь.
— Ева Вячеславовна, глава ждет вас, поторопитесь.
— Передай ему, чтобы катился куда подальше, — огрызнулась Ева, сминая в руках нежную ткань платья.
— Мне велено передать, что если вы не будете готовы через пять минут, он выволочет вас к гостям голой.
Ева сцепила зубы и сняла платье с вешалки. Как назло, оно оказалось необычайно приятно к коже и не оставило сомнений, что голой она окажется, стоит только расстегнуть брошь. Ева согнула застежку, как смогла, чтобы та не поддалась слишком легко. Пожалуй, это наибольшее, что она могла сделать для своей защиты сейчас.
Праздник, о котором говорил Гурьев, уже начался. Альфа встретил ее в костюме, куда более одетый, чем она сама. Ева правда напоминала себе жертву, но только по виду, не по духу. Она ступала босыми ногами по заснеженной дорожке, ведущей через пустынный сад в дом, от которого исходили звуки веселья.
— Тебе очень идет это платье, — обронил альфа, но даже если бы он пел более сладкую песню, Ева ему не поверила бы.
— Спасибо, — ответила она, не желая нарываться на неприятности.
Она покорно шла с психопатом под руку, осторожно осматривая территорию. Впервые с момента похищения она вышла за пределы комнатушки, ставшей ее тюрьмой, и возвращаться ни туда, ни следовать в спальню альфы она не собиралась. Бедро царапал отломленный прут от металлической вешалки, прикрепленный к ноге при помощи лоскута простыни. Всего лишь жалкая зубочистка для самозащиты, но даже она придавала уверенности.
Когда же они заняли места во главе стола, Еве стало не по себе. Множество незнакомых оборотней ели и пили, громко разговаривали, явно радуясь торжеству. Кто-то подходил их поздравить, будто они были молодоженами. Вероятно, так их и воспринимали, не принимая в расчет, что невеста находилась здесь против воли.
— Ешь и пей, — почти не шевеля губами, процедил Анатолий. — Тебе понадобятся силы после ритуала, который мы проведем с восходом луны. Я намерен начать трудиться над зачатием наследника уже сегодня, и не прекращать, пока ты не станешь брюхатой от меня.
Альфа повернулся к ней и подцепил пальцами подбородок Евы, до боли сжимая, и через этот невинный жест напоминая, что дергаться для нее будет большой ошибкой.
Рука потянулась к столовому ножу. Как бы она хотела воткнуть его в горло этой твари прямо сейчас. Но нельзя было действовать импульсивно. Она убежит, выберется отсюда, нужно только подождать, когда они останутся наедине. Поэтому Ева выпустила нож из пальцев и подхватила бокал, сделав крошечный глоток. Пусть Гурьев в чем-то был прав, ей следовало поесть, чтобы были силы бороться с ним, но кусок в горло все равно не лез, а сумерки, наступавшие слишком быстро, сковывали сердце холодными тисками страха от предстоящего ритуала.
Глава 30
Давид еще раз достал пистолет из кобуры и убрал. У него не было навыка делать это достаточно быстро и аккуратно, хотя он и умел метко стрелять. Женя, как выяснилось, пользоваться огнестрелом не умел вовсе.
— Тебе не кажется, что охотиться с помощью оружия, когда ты оборотень, это варварство? — тихо спросил Женя.
— Давай разговоры ни о чем оставим на тот момент, когда вернем Еву.
Они оба все еще плохо себя чувствовали. Буквально только вчера утром встали на ноги, а сегодня уже собирались в логово Гурьева. Спасибо мирозданию, что не вдвоем, а с приличной поддержкой.