Я набираюсь смелости посмотреть ему в глаза и чувствую себя так, словно кто-то сильно ударяет меня в живот. Он улыбается. Его зубы белые и идеальные, а волосы даже лучше, чем в моих воспоминаниях. Я задыхаюсь и вскакиваю на ноги, когда волнение накатывает на меня волной жара, радости и полного облегчения.
— Фишер!
Его улыбка становится еще шире, когда я узнаю его. Он здесь, чтобы спасти меня от преследователя?
Когда я открываю рот, чтобы спросить, почему он здесь, боковым зрением вижу пятна темных костюмов. Как лепестки цветка, обвивающего пчелу, которая собирается сосать нектар, я наблюдаю, как Фишера окружают и сбивают на пол.
— Нет! — кричу я. — Это не он!
Маркус прижимает руки Фишера к спине, и его прекрасное совершенное лицо разбивают о деревянный пол.
Я бросаюсь к нему и отталкиваю охранника, вставая на колени рядом с ним. Из его носа течет кровь.
— Боже мой! — Я наклоняюсь ближе к нему.
— Ты могла бы, по крайней мере, позволить мне угостить тебя ужином, прежде чем раздавить, — говорит он.
Я начинаю расслабляться. Он все еще улыбается, даже с кровоточащим носом и лицом, прижатым к полу.
— Привет, — говорю я. — Часто сюда приходишь?
Маркус тянет его за руки, помогая встать.
— Я здесь никогда не был, но должен заметить, персонал не очень дружелюбный, — отвечает он, когда его дергают вверх.
— Вы встали! — говорит Маркус мне, заводя Фишеру руки за спину.
— Знаю, но это не он. Я просто не видела его очень давно и я, ну, была взволнована.
Фишер ухмыляется, и я сожалею о своем выборе слов.
Маркус фыркает и хмурится.
— Откуда вы знаете, что это не он?
Откуда мне знать? Сделал бы он все это? Может, это все-таки не совпадение. Гнев кипит у меня под кожей, и я поворачиваюсь к Фишеру.
— Это был ты?
— Могу я спросить, о чем мы говорим?
— Тако, музыка группы Fall Out Boy, этот чертов ужин. Платье?
Его губы изгибаются в кривой улыбке.
— Знаешь, ты красива, даже когда злишься.
— Отвечай на вопрос!
Маркус тянет его за руки, заставляя Фишера вздрогнуть.
— Сюрприз? — говорит он это как вопрос. — Тебе не понравилось?
Я хватаюсь за голову и изумленно открываю рот. Разворачиваюсь и прохаживаюсь туда-сюда пару раз, потом останавливаюсь и кладу руки на бедра.
— Ты меня до смерти напугал. Ты с ума сошел? Ты в своем уме?
— Ты начала нашу историю. Я хотел сделать ее реальной.
Я закрываю глаза.
— Чего вы хотите? — спрашивает Маркус.
Я вздыхаю, глядя, как кровь капает с губ Фишера на белую рубашку. Беру со стола салфетку и прикладываю к его носу.
— Отпусти его.
— Это несерьезно! — Маркус недоверчиво бормочет. — Мы поймали его. Вы не хотите выдвинуть обвинения, чтобы весь этот кошмар закончился?
Вытираю нос Фишера, вглядываясь в коричневые лужицы шоколада с золотыми прожилками арахисового масла. Именно этого я и боялась. Я так переживала, что он может оказаться психопатом. Но когда смотрю в эти глаза, мое сердце смягчается. Он не выглядит сумасшедшим. Он выглядит искренним и почти дерзким. И, кажется, нисколько не беспокоится, что я собираюсь выдвинуть обвинения. Почему?
— Прости, что напугал тебя. Это не входило в мои намерения. Я думал, ты поймешь, что это я, потому что заказал именно ее — Fall Out Boy. Помнишь, на тебе была футболка с названием этой группы?
Маркус закатывает глаза и хмурится, глядя на меня. Знаю, ничто не доставит ему большего удовольствия, чем посадить Фишера в тюрьму.
— Все знают, что мне нравится эта группа! Почему ты не мог просто позвонить мне, как нормальный человек?
— Ну, если бы кто-то оставил мне свой настоящий номер, я бы, наверное, так и сделал.
Я сжимаю губы. Он поймал меня.
Фишер пытается шагнуть ко мне, но Маркус крепче сжимает его руки. Лицо Фишера напрягается, и я паникую при мысли, что он травмирован.
— Могу я объяснить? — спрашивает он.
Наверное, я дура, что хочу его выслушать.
— Сними наручники. Я хочу поговорить с ним наедине.
— Мисс Грир, я настоятельно рекомендую вам передумать.
Перевожу взгляд на окно и вижу, как один из людей Маркуса разговаривает с полицейским. Поворачиваю голову и замечаю, что уже несколько человек записывают происходящее на телефон.
— Боже мой! — восклицаю я, смотрю на Фишера и шепчу: — Почему каждая моя встреча с тобой должна быть публичным зрелищем?