Вспышка!….
Я — Дмитрий Владимирович, во крещении. Для закупов и вольных смердов, живущих на моих землях, более известен, как Ростислав Владимирович. Близкое окружение, семья, знают меня как Олафа, сына Владимира. Ну а моя покойная матушка, ее половецкая служанка и конюх звали Балобан-бег.
Мой отец Владимир Всеволодович, сын Всеволода Большое гнездо, умер 6 января, и я стал… увы! не князем Стародубским, а изгоем. Жена отца, Елена Глебовна, дочь Глеба Святославовича Черниговского, детей батюшке не подарила и ушла в мир иной за год до него, простыв по дороге из Владимира в Стародуб. А вот пленная половецкая княжна (хотя дед был хан так себе, подханок скорее), сумела, когда-то, вскружить голову 17 летнему княжичу и через положенное время на свет появился я. Произошло это замечательное событие 17 декабря 6721 года от сотворения мира. Или в 1212 году от Рождества Христова.
Вся огромная родня отца отнеслась к его официальной бездетности с сочувствием, списывая ее на грехи, которых у любого князя очень и очень много, а к, непризнанному церковью законным, сыну с пониманием и расположением. Тем более, что официальное положение незаконнорожденного не оставляло мне шансов занять хоть какой-то стол. Слишком много было претендентов. И раз уж в лествицу мне было не влезть, то почему бы и не выказать приязнь такому родичу. Хотя наша семья знала одного ушлого бастарда, который сумел забраться на самый верх. Но где я, а где Владимир Святославович?
Дядя Юрий Всеволодович, примчавшийся из Владимира проститься с братом, позвал меня к себе, в гостевые покои, после отпевания и похорон.
— Заходи, племянник, заходи. Поговорить надо. — 39-летний Великий князь Владимирский приглашающе повел ладонью.
— Не буду тянуть. Ты понимаешь Ростислав, что стол отца твоего я должен забрать?
— А я!?
— А ты… Отец тебе землю подарил по Клязьме, вроде? Погост там и деревеньки
— Там земель то тех, простого дружинник не прокормить, не снарядить. Я все же сын князя. На стол не претендую, принимаю свое положение. Но мы же родичи! Мне что, побираться теперь Христа ради?!
— Хм… Что хочешь?
Я все дни болезни отца и ожидания похорон, обдумывал свою дальнейшую судьбу и строил планы, как выжить одному, без защиты, в непростом, кипящем котле Владимирской Земли. Советовался с умирающим князем и его ближним помощником, которому доверяли, и он и я. Ясно было, что от претензий на Стародуб или другой стол, нужно отказываться, но попробовать получить побольше земель, в личное владение и кое-какие привилегии, стоило попытаться.
— Земли от речки Тезы до речки Тары, по правому берегу, на 20 верст вглубь, а по левому на 10 верст. И обельными их сделать.
— Ого, четверть княжества захотел захапать. — Усмехнулся дядя.
— И двадцатой части не будет
— Так вроде бы левый берег уже Владимирское княжество, а не Стародубское
— А ты, Юрий Всеволодович кто?
— И то. Что еще?
— Людей моих, что в поместье не забирать и новому князю Стародубскому или тиуну твоему то сказать. Их там и так мало, а защищать землю нужно.
— А кто там? — Заинтересовался князь.
— Дружина Кнутович, с сыновьями Семионом и Василием, да три кметя, и Федор Жданович с сыном Яном и кметями. — Ответил я.
— Дружину помню, он много неприятностей моим димитровцам в свое время доставил. Хороший воин и военачальник хороший. Сам то он захочет в глухомани остаться? Не при князе, в лесу…
— Старый он уже, 42 года. Думаю, останется
Юрий Всеволодович с весёлыми изумлением посмотрел на меня.
— Я всего на три года его младше буду. Я что, старый?!
— Ты правитель, а он дружинник. — Нашелся я, слегка даже смутившись. Ну да князь не княгиня, ему возраст не помеха и не печаль. Пока.
— Ладно, силком забирать у тебя никого не буду, кто захочет — пусть остается, но и запрещать переезжать не стану. Что еще?
Тут пришла пора самому трудному вопросу. Дружина Кнутович советовал просить сразу много, тогда дадут хотя бы половину. Попросишь в меру, могут совсем ничего не дать.
— Тысячу гривен, новгородских.
— Эко! — Великий князь аж крякнул. — Куда такую прорву серебра?
Ответ давно был готов и что самое важное, абсолютно честен и обоснован.
— Людей приманивать нужно, на поселение. Там полесье, не ополье. Земля родит плохо. Пока отстроятся, поднимут пашню, пока обживутся, серебро с них, или часть урожая, брать нельзя. Уйдут. А жить то и мне нужно и дружину содержать.