Добавляем направление на осмотр – и, ву-а-ля, пропуск в клинику готов. Ну, я так думаю. Вы будете адвокатом семьи, подтвердите, что лечение будет оплачено.
– У вас есть печатная машинка?
– Даже две. С немецким шрифтом и русским. Одолжил у знакомых.
Шандор скептически взглянул на состряпанные мной документы и покачал головой.
– Чистая авантюра. Как адвокат вам говорю. Если все получится, то история будет достойна оперетты! А что у вас с руками? Бинты, кровь! Порезались?
– Это для убедительности. Пусть думают, что я склонен к самоубийству. Кровь не моя. В бинтах спрятана пара сюрпризов.
– А это что? – Шандор указал на сверток, с которым я не расставался.
– Это маскарад для Авроры. Я подумал, что ей понадобится платье надзирательницы. Перекинете его через забор, с глухой стороны? А то я вряд ли смогу его пронести с собой.
– Точно оперетта! Оперетта с переодеваниями! Но…
– Что «но»?
– Есть риск. А если ни вас, ни ее не будут выпускать из здания? Запрут в палатах? Тогда вы не доберетесь до платья.
– Как же мне его пронести?
– Да, это задача.
И мы погрузились в раздумья. Через несколько минут мой товарищ по заговору резко натянул поводья, и мы остановились. Он повернулся ко мне с торжествующим лицом, сияя, как пятак.
– Эврика! Я знаю, как вы его пронесете! У меня есть племянник. Он не расстается со своей мягкой игрушкой. Заснуть без нее не может. Мы купим вам похожую игрушку. Какого-нибудь зайца или медведя. Выпотрошим ее и засунем туда платье. Единственное «но»: племяннику всего 4 с половиной года, а вам…
Идея показалась мне сомнительной. Но как говорил один хитрый социалист на маевке, «надо всеми силами поддерживать революционный энтузиазм масс». Говорил он, правда, не о мягкой игрушке, а винном погроме…
– Что ж, – сказал я, – а давайте попробуем. – Только придется разыгрывать полного идиота. Как бы меня не разоблачили. Причем на начальной стадии операции.
– Зато, если получится, платье будет у вас под рукой. И вас, как полного идиота, впавшего в детство, будут меньше опекать. А то подумают, что вы буйный, свяжут и запрут в чулане.
– В этом есть резон. Решено, едем за игрушкой.
Найти игрушку подходящего размера оказалось не так-то просто. Когда же мы, наконец, натолкнулись на целую полку с нужным товаром, выяснилось, что Шандор не зря ходил к доктору Фрейду: он не мог выбрать между игрушками. Схватит одну, бросит. Схватится за другую, решительно пойдет с ней к кассе и вдруг, опять вернет игрушку на полку. Так он перетаскал и перетискал несметное количество медведей, зайцев, лошадок, одного волка, сову и даже, совершенно неподходящего для наших целей, жирафа. У меня же из рук он вырывал игрушки прямо с каким-то остервенением. «Вы не понимаете, как это важно!» – шипел он. Я уже начал паниковать, что мы теряем время, что я доверил свою судьбу сумасшедшему, но тут Шандор вдруг остановился. «Вот то, что нужно!» И он с торжественным видом вручил мне розовую свинью. «Свинья приносит удачу!» Я молча взял подарок.
За городом я безжалостно выпотрошил хавронью, несмотря на жалобные стоны Шандора. Затем, извалял ее в пыли, чтобы она хоть чуть-чуть походила на старую, затасканную игрушку. Платье спряталось в ней идеально.
Несмотря на то, что подготовились мы идеально, тревога овладела мной, когда мы достигли клиники. Причем я не мог понять источник тревоги. То ли я боялся не попасть внутрь, то ли наоборот, именно попасть туда! Я боялся и провала операции и самой операции. Но проявить малодушие на глазах у Шандора я не мог. Тем более мой соучастник, чем ближе мы приближались, тем более воодушевлялся. Я же с приближением все больше и больше нервничал. Когда мы вышли из пролетки, играть нам было уже ничего не надо. К воротам подошли: пышущий здоровьем и благоразумием адвокат и абсолютно больной неврастеник с безумием в глазах. Мой адвокат потребовал немедленной встречи с главным врачом клиники. Он потрясал состряпанными мной бумагами и выглядел очень убедительно. Я, на всякий случай, пустил слюну и сделал со свиньей тур вальса. Охранник ушел в свою стеклянную будку, щелкнул тумблером и что-то проорал трубку. Ого, клиника оснащена по последнему слову техники: электричество, аппарат Белла! Вернувшись, он сказал, что профессор не принимает, и что мы можем обратиться в другую клинику. Мест нет. Не успел я расстроиться, как Шандор разразился гневной речью. Он угрожал адскими муками и светским скандалом. Обещал пойти в суд, в газеты и даже в парламент. Он намекал, что моя семья настолько богата и влиятельна, что клинику закроют, если мне не найдется в ней место. В заключение он заявил, что просто не уйдет отсюда, пока его не примут. Впечатленный охранник вернулся в будку к аппарату связи. Через десять долгих минут к нам подошла медсестра. Она была почти вылитая копия той, что конвоировала Аврору. Тоже бульдожье лицо и тупой равнодушный взгляд. Мы последовали за ней.