Бауер
Я счастие имею состоять
При вашей светлости.
Кн. Таврический
Да знаю, знаю:
При мне ты состоишь, ему ты служишь.
Из гордости тебя не раздавил я.
Не в этом дело. Милостивец твой,
Узнав, что я в могиле, возликует.
Скажи ему, что радость недолга,
Что близок день — день черный для России:
Бессмертная умрет Екатерина!
Когда в столицу вступит новый царь
И гатчинцы с косичками смешными
Затопчут грязью залы Эрмитажа,
Тогда что скажешь, жалкий фаворит?
Как побледнеешь ты в своих чертогах,
Как выпадут из рук твоих румяны,
Каким безумным страхом исказится
Красивое и пошлое лицо,
И как в тот час я буду спать глубоко
Для поздней злобы их недосягаем!
(Минута молчания.)
Мне холодно, покройте ноги шубой…
Еще, еще, кругом… Родная, где ты?
Согрей меня, согрей своим дыханьем,
Как некогда, давно, когда в Смоленске
Баюкала ты Гришу своего!
Что это? Ружей залп? В атаку, братцы!
(Приподнимается.)
Но где же я? Вот Царское Село,
Вот лебеди по озеру плывут,
И ты опять со мной, моя царица!
Но ты в слезах? Тебя гневит Мамонов?
Ах, матушка, да плюнь ты на него!
Долой их всех, ласкателей негодных,
Изнеженных, бездушных фаворитов!
Они тебе изменят, продадут,
Они и полюбить-то не умеют, —
Чины им любы, да кресты, да деньги;
Ты и без них счастливо проживешь.
Ну, стоит ли тебя вся эта сволочь —
Душонки девок в золотых мундирах?
А если в сердце есть любви избыток —
Вот пред тобой отечество твое.
Люби его всем пылом женской страсти,
Отдай все помыслы и чувства.
Ты не одна, рука моя с тобою;
Она крепка, не дрогнет, не изменит,
Я за тебя всю кровь свою пролью,
Я окружу престол твой громкой славой,
Такою славой, что в веках позднейших
Тебя потомство чтить не перестанет.
Я покажу…
(Схватывается за грудь и падает.)
Гр. Браницкая
Он в забытьи, не дышит.
Проснись, очнись! Всё кончено! О Боже!
(Бросается с рыданьем на труп.)
Бауер
(в глубокой задумчивости)
Das war ein Mensch![2]
Юзевич
(с испугом смотря на труп)
О, барзо велький пан![3]
1870-е годы.
