— А почему ты домой не вернулся?
Мирята спрятал крестик и пожал плечами.
— Побывал я дома. А там все как чужие. Меня-то уже и забыли давно. К отцу жены сватов засылали. Думали она вдова. А я тут как тут, явился нежданно. Живой, здоровый, окрещенный и злой. Словом меня без радости встретили. Тогда я забрал семью и еще летом ушел в Низовской Новгород.
— Большая семья?
— Жена и два сына. Под рождество и их окрестили. Старшего в честь преподобного монаха Николая, младшего в честь преподобного Ан-ти-оха — по слогам выговорил Мирята и улыбнулся. — Выбрал же святого отче Дамиан! Так вот старший теперь, как я служит князю. Младший, который в честь преподобного Антиоха палестинского, он у меня очень смышленый. Грамоту, счет — постигает легко. Отвёз я его в монастырскую школу.
— Так это он что, монахом растет?
— Ну, кем он растет, поймем, когда вырастет. Может, станет попом, получит приход… — Лицо Миряты сделалось задумчиво — мечтательным.
— Ну да. Так тоже хорошо. — Дружинник согласился, и уже поднимаясь, что бы уйти, вдруг спохватился.
— Так ты здесь целый год прожил? Стало быть, знаешь кто тут инязор. Как его имя? Ты сам его видел?
На это провожатый рассказал, что в то время тут правил старый Овтай.
— Каков из себя? Как высохший пень. Ему, как говорили, уже седьмой десяток. Да. Может быть, и помер. Значит, инязором стал сын его, Иняс. Этого конечно видел. Ростом не уступит вашему Ерохе. В сече, в которой меня полонили, он вел дружину своего отца. Сам был на коне, в кольчуге и шлеме. Вся броня богатая и по виду русская. Наверное, ее он, где то взял добычей. Каков он как воин? Очень могучий. Наш инязор уж, на что был искусен! А как сошлись они перед войском, Иняс копьем его и проткнул. Потом мечом посёк много наших. А летом на Русь походом ходил. И снова привез добычу и пленных. Правда в тот раз и своих потерял…
— Постой! — Насторожившись, перебил Жилята. — ты говоришь, он пленных привел. Кто это? Воины? Их держат здесь?
— Нет. Они смерды. Тут были не долго. Старый Овтай подарил их Пургазу, когда тот сюда на свадьбу приехал. Он за Иняса дочь выдал замуж. Рабы и многое другое пошли как выкуп за невесту. Сколько лет Инясу? Тогда за двадцать было. Овтай и Пургаз о свадьбе детей наверное давно уже уговорились. Вот Иняс и ждал покуда Мозава войдет в нужный возраст. Хороша ли собой? Я ее сам не видел. Нас на работу в тот день не гоняли, и я целый день в шалаше просидел. Но говорили, что очень красивая. Хотя, про дочь князя иначе не скажут.
Вернувшись к месту ночлега, Жилята сел у костра и по привычке стараясь не смотреть на огонь, вспоминал то, что сегодня узнал от провожатого. Имена инязора и его сына, были ему известны и раньше. Их упоминал воевода Путислав, когда наставлял его перед набегом. Единственной же новостью, было то, что Иняс женат на дочери самого могущественного из князей мордвы. Уже улегшись спать, Жилята продолжал размышлять о том, насколько это может быть важно. В какой-то момент ему даже пришло в голову разбудить Мечеслава, что бы подумать о том вместе с ним. Но тут сообразил, что утро вечера мудренее и почти сразу уснул.
За ночь серые и вязкие комья облаков распухли так, что между ними нельзя было увидеть небо. Занявшийся рассвет, где-то вдалеке, на какой-то миг подкрасил их багряным всполохом зори и тотчас растаял, утонув в тусклом сумраке серого утра.
Не желая одевать промерзшую за ночь броню, Жилята некоторое время держал ее в тепле костра, глядя на приготовления к штурму. Отесанный обрубок соснового ствола обмотали веревками, соорудив из них петли для рук. Сейчас человек двадцать дружинников, тащили его к краю поля. Мечеслав был уже в седле и руководил ими. Его племянник находился тут же. Ростовцы, тем временем, сооружали из ветвей большие щиты для лучников. Остальные воины грелись у костров и были на стороже, не упуская из виду эрзянскую крепость и подходы к ней. Впрочем, многие все чаще и чаще бросали взгляды на лесную дорогу, по которой они пришли сюда, и на которой вот-вот должна была появиться дружина боярина Жирослава. Жилята не удержавшись, тоже уже в который раз, посмотрел туда же. Боярина не было. Были снова собравшиеся на старом месте вороны и над ними сгустившиеся до черноты тучи, сулящие скорый и обильный снег.