— Что ты смешал в дымовой шашке, Слава⁈
Я невозмутимо пожимаю плечами, будто и правда ничего особенного не произошло, и выдаю:
— Сахал и зпички. Еще Лупа.
Мама моргает. Потом с облегчением выдыхает и откидывается на сиденье.
— Фух. Значит, зелье никто не определит.
Ну да. Лупа — это раствор, который абсолютно безобиден. Его состав — не уникален, а сам он выветривается через полчаса. Ни одно расследование, никакие анализы не смогут точно установить, что это было. Будет куча версий, но ничего конкретного.
— Слава, но как же твои взрывы! Никто не должен знать, что ты Разрушитель! — всплескивает руками мама.
— Ма! Кода я ласбивал лампи, нико не видел! — отвечаю я с полнейшей уверенностью в том, что не оставил улик. Пусть я не тёмник, но и не световик, чтобы палиться так глупо. — А так как у мя ядло Алкимика, нико и не подюмает, что я умею их збивать!
Мама смотрит на меня с выражением «это утешение или мне пора волноваться ещё больше?».
— Нико не поймаит и Дена, он сщас у Атёма в штанах, — добавляю я, вспоминая про паучка. — Кстати-и, мам, нано ево заблать!
В принципе в раздевалке я уже мог бы забрать Дена у Артема, но не стал рисковать. Вдруг бы Ильина нашла повод провести осмотр моей одежды. Вот бы было попадалово. Сейчас княжна ищет галлюциноген в остатках шашки, а всё дело-то в «Лупе» и Дене.
Мама устало качает головой, массируя пальцами висок.
— Час от часа не легче…
Почему она волнуется? Всё же сработало. Система разрушена. Я гордо расправляю плечи:
— Я не папался!
Мама явно не обрадовалась:
— Что значит, «не попался»? Не о том ты думаешь, Слава. Ты зачем это вообще устроил?
Ах, точно. Мама же не знает про систему и ее козни. Ну, да с ее стороны я выгляжу мелковозрастным вандалом и хулиганом.
— Сядик обижяял Ксюню.
Мама моргает. Один раз. Второй.
— Что?
Поворачиваюсь к Ксюне, требовательно киваю, ожидая подтверждения.
— Ксю, плавда же?
Ксюня тут же утвердительно кивает, её пухленькие губы поджимаются в обиженную складочку, а щёчки слегка раздуваются от негодования:
— Плавда! Сааадик плохой!
Мама резко меняется в лице. Её взгляд темнеет, во всём облике появляется угрожающая собранность.
— В смысле, обижал? Что случилось?
Ох, мама закипела. Я хотел избежать жалоб. Но уже можно… Система уже получила нокаут, а в глазах родной мамы никак не хочется выглядеть плохишом. Даже Безумный Генерал.
— Нас зделяли «исплавляшками, а Катю Илину и Дюниса Милонова — 'лучиками». Но нечесдно. Им дяли лёгкие тести, а нам — сложные, — обстоятельно разъясняю.
Ксюня кивает, топает ножкой и шлёпает маленькими ладошками по своим коленкам, прикрытым платьицем, выражая максимальное негодование:
— Дааа! Нам даяли оооочень сложные тести! Мы их люлююююяе решяли, чем «ляботяшки»! А у «ляботяшок» они ваще лёгкие! Но мы всё рамно были «исплавляшками»! У-а-а-а!!
И Ксюня разрыдалась, не выдержав, и бросилась к маме, вцепившись в неё ручонками. А я застыл. Даже не подозревал, какой стресс это было для подруги. Хотя должен был догадаться. Ксюня не переселенец с запасом выдержки и памятью взрослого. Она просто маленький ребёнок.
Мама тут же подхватывает её на руки, прижимает к себе, утешающе гладит по волосам. Но в глазах княгини уже плещется огонь.
— И почему мне не рассказали? Слава?
— А зашэм? — искренне не понимаю.
Ну, правда, зачем? Я ведь мужчина! Я должен сам решать свои пяоблемы…тьфу ты, проблемы! Это мама должна мне рассказывать, а я её защищать!
Мама грозно выдыхает:
— Затем, чтобы я разнесла этот садик к чертям… — она резко замолкает, осекается, а потом, поморщившись, поправляется: — Чтобы я поговорила с директором и решила эту проблему.
Мама растерянно замолкает, смотрит на меня, продолжая машинально поглаживать Ксюню по спине. Потом медленно качает головой, и на лице у неё странная каша из эмоций: то ли досада, то ли недоумение… а где-то в глубине, кажется, даже что-то похожее на гордость.
— Понятно… — протягивает она наконец.
Ксюня быстро успокаивается, уткнувшись носом в маму. А я тем временем болтаю ногами в детском кресле, размеренно покачиваясь.
Ну да, наш садик — это действительно школа жизни. Где еще тебе дадут возможность потренироваться в подрывной деятельности?
Я не зол на княжну Ильину. Даже благодарен. Вот честно. Она пробудила во мне азарт, дала повод развиваться в разрушении системы. Ну а что? Всё-таки враг лёгкого уровня, мини-босс. Садик не может реально навредить моей жизни, зато дал стимул качаться в Разрушении.