— Всё холошо, — шепчу ей, аккуратно гладя по волосам. — Всё уже холошо.
Рогов отходит в сторону, достаёт телефон, быстро набирает номер. Один гудок, второй — связь пошла.
— Лекарей. Срочно.
Почти сразу за окнами завывают сирены — подъезжают полиция, скорая, машины дружины, все разом. Нам пора отсюда. Два трупа — не самое лучшее зрелище для девочки, и пускай она смотрит только на меня.
Выходим втроём во двор. Ночь прохладная, луна разливает белый свет, делая тени ещё глубже. Ксюня не отпускает меня, цепляется за руку, дышит прерывисто.
К нам из резко затормозившего внедорожника бегут Матвей Максимович и Ефрем Ефремович.
— Княжич! — выдыхают оба разом, громко, с облегчением. — Слава Богу!
— Неа, — мотнул я головой устало. — Отошел к Богу не Слава, а как лаз Бележков с плихвастнем.
Воевода и старший дружинник хлопают глазами, переваривая хирдский юмор. Не успевают они обменяться со мной и парой слов, как к ним направляются двое в форменных костюмах — либо полицаи, либо жандармы, разницы особой нет. Взгляды цепкие, физиономии протокольные.
— Здравствуйте, Третье отделение жандармерии. Титулярные советники Васильев Василий Васильевич и Степанов Степан Степанович, — представляются, одновременно вытаскивая удостоверения. — Мы проводим расследование по инциденту. Можете рассказать, что случилось, господин Рогов?
Васильев сразу замечает мою кобуру с «Береттой» на поясе, взгляд цепляется, но вопрос пока не задаёт.
Рогов хмурится, тяжело выдыхает.
— Я убил одного гада. Мой ученик — другого. Больше ничего. — Голос жёсткий, без намёка на обсуждение. — Господа жандармы, давайте отложим разговоры.
— На какое время? — уточняет Васильев.
— На другое.
Не дожидаясь ответа, Мастер кивает мне и Ксюне:
— Пойдёмте, ученики.
Как говорится, наставника надо слушаться, и я с радостью прохожу мимо жандармов, уводя Ксюню.
У машин все расходятся. Рогов уходит к своей, даже не оглядываясь. Остальные — я, Ксюня, Матвей Максимович и Ефрем Ефремович — садимся в княжеский внедорожник.
Ксюня так и не отпускает мою руку. Ни на секунду. А в машине нас встречает мама.
Завод ЖБИ, восток Рязани
Титулярные советники Степанов и Васильев стоят над телами в полутёмном цеху завода. В воздухе висит тяжёлый, удушающий запах гари, кислоты и крови маслянистыми пятнами машинного масла.
Васильев осторожно обходит разбросанные осколки стекла и обломки стены, стараясь не наступить в свежие следы бурого цвета. Нагибается над трупом подручного Бережкова, внимательно осматривает. Тело ещё не остыло, губы приоткрыты, будто он хотел что-то сказать перед смертью. На столе рядом среди осколков следы порошка, сыпучие, мелкие, разбросанные небрежно, будто кто-то в спешке прервался и не успел замести следы. В лбу убитого — аккуратные, крохотные пулевые отверстия. В горле — ещё одно, с неровными краями. В глазнице — нож, всаженный по самую рукоять.
— Отверстия от пуль маленькие. Калибр пальчиковый. Значит, «Беретта» того княжича, — замечает Васильев, пока его напарник рассматривает второй труп. — Похоже, Рогов не приукрасил действительность. Подручного, правда, убил ребенок.
Степанов стоит, немного расставив ноги, чтобы не наступить на валяющуюся рядом оторванную голову, и разглядывает тело Бережкова. Мужчина явно успел поколотить противника перед смертью — костяшки в ссадинах и брызгах чужой крови. Но в итоге проиграл.
— Да? Меткий карапуз, — хмуро бросает Степанов, не поднимая глаз. — С этим же явно Рогов поработал.
Васильев достаёт из внутреннего кармана пачку папирос, щёлкает зажигалкой, прикуривает. Густой дым стелется низко, смешиваясь с гарью. Он задумчиво разглядывает второе тело, время от времени щурясь от дыма.
— И куда делись бывшие дружинники Воронцовского с миллионами Царского банка? — рассуждает он вслух. — Бережков мёртв, а деньги увезли. Этих ещё искать и наказывать.
Степанов молча берет у коллеги сигарету, щелкает зажигалкой, обдумывая ту же проблему. Вдалеке за тонкой перегородкой что-то тихо скрипит — возможно, крысы, которых сюда наверняка уже потянуло.
— Возможно, княжич Слава что-то слышал, — наконец говорит Васильев. — Дружинники Опасновых доложили, что он спрятался в машине, приехал в багажнике, слушал разговоры Бережкова по телефону. Может, княжич знает, куда подались остальные. А может, и не знает — но ответ всё равно есть в его памяти.
Степанов бросает на напарника скептический взгляд, выдыхая дым в сторону:
— Ты серьёзно? Как мы это узнаем? Княжичу и двух лет нет, считай.