Тихо встаю, быстро одеваюсь, натягиваю ремень с подсумком и ножами и открываю окно, впуская в комнату прохладный ночной воздух. По коже пробегает лёгкий озноб — приятно. Мне нравится этот отель. Здесь полно горгулий — торчащие, массивные, идеально расположенные. Удобные для лазания.
Без лишних раздумий лезу на подоконник, потянувшись, хватаюсь за ближайшую каменную голову и перебираюсь через край окна, ощущая под пальцами шероховатый камень. Ползу вниз, цепляясь носками ботинок за выступы. У моей двери абсолютно точно дежурит дружинник, поэтому вышел через окно.
На этаж ниже нахожу приоткрытое окно, отталкиваюсь и прыгаю внутрь. Коридор пуст. Двигаюсь быстро, проскакиваю вниз по лестнице, миную стойку администратора. Мне везёт с ростом — коридорные смотрят выше, привыкли замечать взрослых, а не карапуза, проскальзывающего мимо.
Дёргаю дверь — и вот я уже на улицах ночного Стормхельма.
Моя цель — центральное кладбище, оно недалеко. Уже двадцать лет как закрыто, новых захоронений здесь нет, но среди могил покоятся древние герои. И среди них — один мой старый друг.
Ворота кладбища, естественно, заперты. Пролезть между прутьями — дело секундное. Я хватаюсь за холодные металлические прутья, протискиваюсь на гравийную дорожку. Замираю в тени, оглядываюсь. Кладбище безмолвно, только ветер лениво шевелит сухую листву.
Направляюсь к склепу Эриксона. Эриксон — мой друг, боевой товарищ. Именно здесь, в глубине его усыпальницы, я оставил то, что мне нужно.
В кладке нахожу нужный камень-рычаг, нажимаю. Приходится поднапрячься, все же сил маловато. Тихий скрежет, камень медленно сдвигается, открывая проход. Внутри пахнет сыростью, пылью и застывшим временем.
Проходя мимо саркофага, провожу пальцами по холодному камню. На крышке выцветший герб.
За саркофагом нажимаю ещё один рычаг обеими руками, стена чуть отходит в сторону, и из ниши медленно выдвигается потайной схрон. Внутри — оружие. Ножи, топоры, мечи — металл поблёскивает в тусклом свете, но это не то, что мне нужно. Главное — стеклянный пузырёк. Я беру его в руку. Не просто зелье, а алхимическая разработка, основанная на знаниях ацтеков, созданная мной когда-то вместе с лучшими мастерами Алхимии. Она ускоряет развитие, прорывает барьеры Атрибутики. И не имеет срока годности.
Перед поездкой мама дала мне нечто похожее, но эта штука гораздо ядренее. Мама у меня умная, без вопросов, но всё же ацтеки были одним из древнейших государств. Пока я их не уничтожил.
Выпиваю ровно половину. Вкус горчит, отдаёт металлом. Почти сразу по телу проходит волна энергии. Атрибутика вспыхивает. В ядре что-то ломается — но не разрушается. Становится гибче, податливее. Магия внутри раздувается, растёт, но я сдерживаю её, не позволяя вырваться наружу в виде Разрушений. Неподконтрольный выплеск может убить меня.
Склянку со второй половиной убираю в карман. Для Ксюни. В нынешнем возрасте мне с лихвой хватит половины.
Я выхожу из склепа. Перебираюсь обратно через ограду. Стормхельм ночью живёт особой жизнью. Улицы полны людей, светятся вывески, по переулкам разносятся обрывки разговоров, музыка из баров.
И вдруг замечаю странного человека. На первый взгляд — обычный винландец: блондин, средний рост, стандартная одежда. Но что-то не так. Рваный шрам на щеке с характерным рубленым следом, стеклянный глаз.
Меня пробирает ледяной холод. Я знаю, кто он. Ярость сковывает челюсть, сердце глухо толкается в грудной клетке, будто пытаясь вырваться. Немудрно. Всё верно. Этот пепельный блондинчик со шрамом — мой заклятый враг.
Держась на противоположной стороне улицы, начинаю следить за блондином, стараясь не выходить из тени. Он не спеша заходит в бар «Браги». Я узнаю это место. Хорошее было заведение. Прошло двадцать лет, а внутри, судя по вывеске и запаху из приоткрытой двери, почти ничего не изменилось. Что ж… Надо заглянуть.
Как только я переступаю порог, все пьянствующие мужики замирают и вылупляются на меня с удивлением. Тут явно не привыкли видеть столь молодых посетителей. Но мне плевать.
Невозмутимо взбираюсь на высокий стул у свободного стола, усаживаюсь, лениво болтаю ногами, не доставая пола. Не проходит и пары секунд, как ко мне подходит бармен — хмурый, массивный, с добела вытертым полотенцем на плече.
— Слушай, малец, кафе-мороженое за углом.