Второй бандит поворачивается:
— Ты чё возишься с малышней?..
Но не успевает договорить — я режу и его. То же классическое Рассечение по сухожилиям правой кисти. Оружие падает с глухим металлическим стуком.
Первый начинает пятиться. Медленно, глядя на меня как на ядерный реактор. Потом резко разворачивается и — драпает вперёд, к двери.
— Ксю! Заляд! — кричу.
Ксюня уже стоит. Волосы слегка вздыбились от остаточного напряжения — как у разъярённого котенка. Поднимает руку — щёлк. Молния выстреливает и с треском бьёт в спину убегающему. Он подскакивает, валится на пол, дёргается, как лягушка в луже.
Ксюня, не моргнув, даёт ему ещё одну — аккуратную, короткую, контрольную. Чисто по методичке. Второй — тот, что уже ревел и хватался за раненую руку, — получает заряд прямо в грудь. Вспышка, рык, падение. Всё. Только запах озона и дымок от краёв курток.
Я, конечно, мог бы взорвать бандитам, ну не знаю, глаза, только тут дети кругом и зрелище было бы не для слабонервных, а молнии показались более щадящим.
Кафе затихает. Кто-то достает телефоны — большей частью не чтобы вызвать полицию и скорую, а снять на камеру полуживых бандитосов и выложить в «Царьграм».
Я по привычке бросаю в объективы:
— Пивет! Это княжич Слава Светозалович! Заглядывайте на канал «Юный тактик»! У нас весело!
Ну а что? Реклама — святое дело.
Рогов берёт последний кусок бананового хлеба. Откусывает. Спокойно жуёт. Потом, прожевал, проглотил, и медленно говорит:
— Неплохо. Вполне. Пожалуй после Сочи — начнём тяжёлые тренировки.
А я смотрю на крошки на тарелке и думаю: вот, улод, почти весь десерт в одного схомячил.
Вечером, когда мама уехала — то ли в лабораторию, то ли по каким-то делам, я не уточнял, — в дом заявился гость. Угадайте кто? Та-да-дам, княжич Семён Светозарович.
То ли подгадал специально, чтобы не застать княгиню дома, то ли просто совпадение. Хотя со старшим братом я в совпадения не верю. До сих пор помню подставу с его родовым менталистом.
Брата долго держали у входа, но в итоге Ефрем впустил княжича. Поддался на формулировку: брат пришёл к брату. Отказать княжичу дружинник не мог, ведь дом принадлежит роду Опасновых.
Ксюню и Акталь, естественно, с собой не взял. Не тот случай. Они как раз вовсю метали ножи на заднем дворе под присмотром дружинника Семёна. Этот разговор не для девочек.
И вот мы с братом сидим напротив друг друга в гостиной у накрытого журнального столика. Он — в кресле у камина. Я — на краю дивана. Он — высокий, хищный. Я типа маленький.
Семен Светозарович щурится:
— Ты проявляешь себя неплохо. Весь в отца, брат. Инициативный. Деньги зарабатываешь для рода…
— Я залабатываю деньги не для лода, — спокойно отвечаю. — А для себя. Это мой личный актив. Ты же знаешь это плекрасно, блат.
Губы у него изгибаются. Хмык. Почти весело, но с привкусом уксуса:
— Да, ты имеешь право на личное имущество. Но не забывай — глава рода может забрать его себе, если посчитает нужным.
— Только ты не глава, чтобы забилать, — произношу я со спокойно интонацией.
Семен Светозарович замирает на долю секунды. Ему явно не нравится, когда ему напоминают о том, что он не выбран наследником.
Вдруг чувствую — княжич напрягает родовую сеть. Тонкие, невидимые линии оплетают меня, как паутина. Брат подключает защиту дома — пытается скользнуть по внутренним контурам, просканировать. Прощупать структуру. Оценить всё, что у меня внутри: ядро, потенциал, скрытые слои. Всё.
Но я не ребёнок, которого можно обнюхать и не получить пинка.
Я напрягаю сеть в ответ. И импульс Семен Светозарович уходит в пустоту. Старший княжич отрывает взгляд от своих ощущений и смотрит на меня. Впервые — по-настоящему удивлённо:
— Какого хрена⁈
— У нас одинаковый допуск к лодовой сети, блат, — говорю я, глядя прямо в глаза. — И я в силах пользоваться им. Тебе пола.
Он замирает. Для Семёна это значит очень многое. Слишком многое. Если доступ к родовой сети у нас одинаковый — значит, отец не выбрал его будущим князем. Значит, титул — никому пока не принадлежит.
Семен Светозарович медленно поднимается. Лицо жёсткое. Плотное, как маска. Он не сказал больше ни слова.
Развернулся и вышел.
Я же сидел спокойно, с чашкой чая. Откусил банановый хлеб. Смакуя. Не торопясь.
Эта партия осталась за мной.
Прилетаем в Сочи — я, мама, Ксюня, Акталь и пара дружинников, в форме, с серьёзными лицами. На аэродроме нас встречают организаторы. Таблички, флажки, сувенирные кепки.