— Ты понял, с кем тебе придется иметь дело! — увидев замешательство на лице неизвестного, осмелев, пригрозил слуга.
— А он об этом не узнает! — пошутил пришедший в себя Андрей, надавив острием шпаги на грудь слуги.
От страха быть убитым, слуга чуть не потерял сознание, но что-то нечленораздельное смог пробормотать в ответ.
— Передай своему стольнику, что был здесь законный хозяин дома князь Бежецкий! — крикнул ему напоследок Андрей и, направив «Мавра» в сторону от двери, скрылся в темноте.
Вернувшись в Чертолье, Андрей поделился с Елизаром Романовичем планами поездки в родовое имение.
— Правильное дело замыслил! — похвалил его хозяин. — Хорошо, что родителя помнишь и чтишь! Только тяжело тебе будет на одном «Мавре» по заснеженной дороге ехать. Дам я тебе в помощь слугу своего Алексашку и двух запасных коней.
На следующий день, утром, они с Алексашкой уже ехали по заснеженной равнине. Иногда попадались небольшие деревушки, в одной из которых они смогли поужинать и переночевать. Только к обеду следующего дня, путешественники въехали в небольшую деревню, принадлежавшую когда-то отцу Андрея. Единственная дорога в деревне вывела их к деревянной церкви, в которой находилась родовая усыпальница Бежецких. Войдя внутрь, Андрей сразу направился к родным ему надгробиям. Рядом с просевшими плитами надгробий его предков, стояло новое, его батюшки. Андрей опустился на колени. «Раб божий Михаил Семенович князь Бежецкий …» — пытался он прочитать высеченную на камне надпись до конца, но не смог. Припав к могильной плите, он заплакал. Неизвестно сколько времени он пробыл в таком состоянии, пока кто-то его не тронул за плечо, удивленно спросив:
— Князь Андрей?
Юноша обернулся. Перед ним, склонившись, стоял настоятель церкви, деревенский священник отец Макарий. Отец Макарий часто посещал Бежецких, когда они жили в имении. Андрей встал. Священник обнял его, возбужденно говоря:
— Я знал, что ты жив князь! Я был уверен в том, что увижу тебя на этом месте!
Взяв Андрея под руку, отец Макарий поднял его и повел к выходу:
— Прими мои соболезнования! Все это страшно, князь, но надо жить! Уже поздно, пойдем ко мне Андрей Михайлович! Выскажешься, расскажешь, где пропадал! На душе станет легче!
Забрав Алексашку с лошадьми, они прошли к дому священника, который стоял недалеко от церкви. Жена отца Макария, Наталья, знала Андрея. Обрадованная его неожиданному появлению она захлопотала у стола, накрывая ужин. Накормленному Алексашке нашли место возле печки, а сами продолжили разговор, начатый за едой.
— Оставайся у нас ночевать князь! Завтра, ведь обратно в Москву! — предложил священник, выслушав историю приключений Андрея и его друга.
— Я, хотел бы сегодня съездить в имение! — возразил Андрей.
— По правде, говоря, Андрей Михайлович, — с грустью в голосе произнес отец Макарий, — тебе сейчас и ехать то некуда!
— Почему?
— Имение твое и земли, вместе с мужиками раздельно перепроданы несколько раз. Владельцем родового имения Бежецких и земель вокруг него является какой-то московский дворянин Иван Бухарин, а тех земель и деревенек, что ближе к Оке, несколько человек, даже и не знаю кто! В имении никто не живет. Оно разграблено и разорено. Его скоро разберут полностью, потому, что новый владелец, решил все строить по своему вкусу и на новом месте!
Такого оборота событий, Андрей не ожидал. Вернуть имение и земли будет нелегко или даже почти невозможно. Кроме княжеского титула и шпаги у него может ничего не оказаться!
— А кто же это все сделал? — огорченно спросил Андрей.
— Что? — не понял отец Макарий.
— Кто был первым владельцем всех земель, после смерти моего батюшки? — пояснил князь.
— Князь Юрий Коробьин — Бежецкий! — ответил священник.
Андрей вздрогнул от упоминания уже знакомой ему фамилии Коробьин, и ее сочетания с его собственной фамилией.
— А причем здесь Бежецкие? — удивленно спросил Андрей.
— О, о! Милый князь! — рассмеялся отец Макарий. — Я вижу, ты не знаешь некоторых тайн вашего рода! С твоего согласия, одной из них, я с тобой поделюсь!
Отцу Макарию показалось смешным то, что Михаил Семенович, по-видимому, из-за юных лет Андрея, рассказывая историю рода, не поделился с ним, пикантной подробностью совращения прекрасной полячкой, одного из Бежецких в стародавние времена. Он рассказал Андрею, все, что знал об этой истории. Андрей выслушал его и только теперь понял, что латинская фраза «Cui Prodest!»[91], произнесенная новохолмогорским воеводой, указывает именно на Коробьина! Но это надо доказать! А доказательств у него нет! Андрей засомневался: может, его обвинения беспочвенны и Коробьин, такая же жертва обстоятельств как он сам! И этого нельзя отрицать! С мыслью о том, что здесь нужно разобраться, Андрей лег спать. Утром он простился с гостеприимным священником.