Роману подвели коня. Это был настоящий берк, ценившийся у степняков на вес золота.
- Спасибо, - сказал вполголоса младший ханский сын, отослав слуг. - Ты спас меня дважды, и я рад, что не мне биться с тобой. Это хороший конь и, если ты не погибнешь, он легко донесет тебя до Руси:
Роман знал судьбу и этого человека. Юрию Кончаковичу предстояла долгая, полная тревог и войн судьба. Уже стариком он во главе половецкого войска встретит монголов и в первом бою разобьет их. Но силы будут неравны, и великий хан Юрий уведет несколько тысяч половцев в далекую Венгрию, спасая их от восточной грозы. А его родная сестра выйдет замуж за сына русского князя Игоря Святославича. Это её внук через много лет будет защищать "злой город" Козельск:
Хороший конь, свежий ветер и степные просторы вернули Роману прежнюю силу, и когда загорелись первые костры, очертив контуры места для поединка, он был готов. Из ямы достали четверых соузников Романа, усадили в первых рядах зрителей, вручили по куску мяса и по чаше кумыса.
Чтобы боги не упрекнули степняков в несправедливости, были соблюдены условия, уравновешивающие шансы противников: одинаковые мечи - старинные и тяжелые - одинаковые шлемы и щиты. По форме и ухватке все эти воинские предметы были привычны любому русичу. Разве что шлем из деревянных лубков, скрепленных железными ребрами и связанных сверху металлическим шишаком.
- Княжий воин Роман по прозвищу Кистень, согласен ли ты, что бой за Кольчугу будет справедливым? - громогласно прокричал глашатай по-русски и по-половецки. Он трижды повторил свой вопрос, и Роман трижды отвечал: согласен.
Последние слова глашатая потонули в яростных воплях и свисте половецких болельщиков. Впрочем, это не заглушило тренированного поповского баса:
- Бог за нас, сыне.
В первый раз у Романа получилось свистнуть по-курски, да так, что стоявшие вблизи лошади шарахнулись, чуть было не сбросив седоков.
Роман расстегнул косой ворот кольчуги и нащупал за пазухой висевшие на одном шнурке православный крест и оберег в холщовой тряпице, подаренный ему дедом-лесовиком. Неожиданно рука ощутила тепло, которое волной растеклось по всему телу, наполнив его силой и уняв предбоевую нервную дрожь.
Сталь мечей рассекла воздух и зазвенела о железо щитов. Противник Романа, такой же крепкий и рыжеволосый, как его отец, был опытен в фехтовании. Однако сноровки и реакции хорошего рукопашного бойца вполне хватало, чтобы чувствовать себя уверенно в обороне. Так или иначе, но бой шел ровно и истошные вопли болельщиков скоро сменились советами. Что подсказывали своему бойцу половцы, Роман не понимал, но советы своих за звоном мечей слышал:
- Ногами его попотчуй, Ромша. Как ты умеешь - пяткой в зубы.
Это кричал Смага, пробившийся к самой арене, бесцеремонно расталкивая степняков.
Можно было и ногами, или еще как-либо из арсенала приемов рукопашного боя, но не будет ли это воспринято степняками, как нарушение правил? Следовало быть осторожным - поединок все-таки "на выезде". Сомнения развеял противник, неожиданно ударив его по ноге кованым носком сапога.
"Значит, дозволяется", - обрадовался Роман, превозмогая боль. Выждав, он низкой подсечкой сбил противника с ног - меч выпал у того из рук и отлетел в сторону.
- Руби! - заорали в один голос Смага и отец Федор.
Но Роман рубить лежачего не стал, а лишь ударил его со всего маху ногой выше стопы, по косточке. Половец застонал от боли, но тут же вскочил и, сильно хромая, метнулся к мечу.
В боях на Каяле Роман не раз применял своего собственного изобретения приемы, сочетая холодное оружие со знакомыми ему одному приемами рукопашного боя - немало степняков расстались с жизнью не успев понять, как достал их этот молодой русич. Но здесь Роман не мог избавиться от впечатления, что участвует в спортивном состязании. Рука отказывалась разить противника всерьез, как в сече. Может быть, причиной тому сотни болельщиков - как в спортивном зале. Будь то на Каяле, ханыч давно лежал бы бездыханный.
"Не выйдет из меня гладиатора", - подумал Роман
Мало чести ханскому сыну так долго возится с простым воином. Половец все отчаяннее пытался преодолеть непостижимую увертливость русича своим напором и силой ударов, но излишне горячился, допуская все больше ошибок:
Надо было завершать поединок: Будто сам-собой получился один из проверенных в сече смертельных приемов - половец так и не поймет, как русич оказался у него за спиной и не увидит разящего меча. Вот-вот половецкая голова покатится по траве, густо окропляя ее кровью и недоуменно хлопая глазами:
Но в последний момент Роман послал меч не острием, а плоскостью и этого хватило, чтобы надолго оглушить противника: Когда половцы убедились, что русич добивать не собирается, ханыча бесцеремонно отволокли в сторону под разочарованные крики наблюдающих - они ждали совсем другого.
Романа, распаленного боем, подвели к Кончаку.
- Почему ты не убил его, воин? - сурово спросил хан. - Ты мог сделать это не один раз.
- В бою я не пожалел бы ни его, ни тебя, - ответил Роман. - Но в моем народе прилюдно бьются только на кулаках.
Хан помолчал, теребя рыжую бороду, потом усмехнулся своим мыслям и, соглашаясь с молодым собеседником, кивнул:
- Я неохотно отпускаю тебя, русич. Ты мог бы жить под моим покровительством, как гость. Но, наверное, ты спешишь на родину. У моего народа нет родины - степь большая, в ней везде хорошо. У вас не так: Твой князь Игорь Святославич не принял гостеприимства и доверия - бежал недавно из-под моих шатров. Ты же уедешь, как победитель. Тебе и твоим товарищам дадут лучших коней, и никто не посмеет вас тронуть:
- Я со своими останусь, - заявил отец Федор на предложение Романа собираться домой. - Кто их на чужбине поддержит словом Божьим?.. Кланяйся Курску, Роман Людотыч:
- И мне сам Бог велит остаться, - поддержал священника Смага. - Я чужбину знаю, говорю по-всякому, тем помогу своим. Может, зачтется на том свете: Прощай, Ромша:
Глава девятнадцатая
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Утра дожидаться не стали, выехали в ночь - Роман и двое молодых ратников. Юрий Кончакович дал двух провожатых, снабдил продуктами и оружием - в степи безоружному нельзя.
К рассвету, держа путь на Полярную звезду, путники были далеко к северу от главной ставки.
- Низинами держитесь, распадками, - посоветовал на прощание один из половцев-провожатых. - Здесь люди живут хоть и нашей крови, но Кончаку не подвластные, и слово его для них не свято. Да и ханский сын обиды может не простить.