Вскоре по кухне разливались восхитительные ароматы. В животе заурчало, и ко мне пришло осознание, что я чертовски голодна.
- Чустаффус обедать будешь? – вслух поинтересовалась я, очень надеясь, что моего крылатого дружка привлекут восхитительные ароматы.
В ответ мне была тишина.
- Молчишь? – усмехнулась я.- Ну, как хочешь…
Приготовив вкусную еду, наполнила чистую тарелку и взяла в руки вилку. Ковырнув пюре с подливой, зажмурилась:
- Ммм, как вкусно, - и почти сразу услышала знакомый ворчливый голос:
- У тебя совесть есть?!
Открыв глаза, увидела Чустаффуса, который не мигая, смотрел на мою тарелку и буквально давился слюной.
- Будешь?
Он демонстративно отвернулся и буркнул:
- Нет, - видимо, ожидая, что я начну уговаривать, но крупно ошибся.
Усевшись поудобнее на табуретке, пожала плечами:
- Ну как хочешь, - и, подцепив кусочек мяса, отправила его в рот, невольно застонав от удовольствия. - Ммм, вкусно.
- У тебя точно нет совести, - мышь бросил в мою сторону укоризненный взгляд.
- Чуча, ну, может, хватит дуться? – с улыбкой посмотрела на него.
- Как ты меня назвала? – фамильяр буквально задохнулся от возмущения. - Я Чустаффус.
- Ну, я и говорю, Чуча. Так будет проще… Вот, смотри, я Елизавета, а все меня зовут Лизой.
- Как, как? – крылатик подошел ко мне поближе.
- Елизавета.
- Елиза-аааа-вета, - протянул он, задумчиво, а потом выдал. - Разве дворовую девку могут звать так красиво? Может, ты подкидыш?
- В смысле?
- Ну тебя, типа, украли из княжеской семьи, и подкинули этим, которые Лизой стали называть. Вот смотри, - мышь забегал по столу туда-сюда. – Тут же явная безграмотность очевидна… Может, магия совсем не ошиблась?
Логика мыша была своеобразной и, если честно, меня она ставила в ступор. Я даже не нашлась что сказать, поэтому просто в очередной раз уточнила:
- Может, поешь?
В этот раз мне ответили четко и ясно:
- Да!
Когда я поставила перед фамильяром тарелку, он оглядел ее беглым взглядом и довольно выдохнул:
- Здорово, - а потом, прежде чем я успела хоть что-то сказать, схватил лапкой кусочек мяса и запихал его в рот. Тут же крылатик выплюнул еду и раздался вопль:
- Горячо!
- Во-первых, необходимо дуть, - пожала плечами. – Во-вторых, не надо хватать все грязными лапами. Это не культурно. Вот тебе вилка!
Чустаффус скривился, а потом ехидненько уточнил:
- Ну а где нож и салфетка?
- Зачем?
- Как зачем? – мышь хмыкнул. - Раз уж соблюдать этикет, то до конца. Вольдемар частенько и сам ел руками, да и я вместе с ним. Но ты права, пришло время вспоминать о хороших манерах…
- Ну и где ножи лежат? – уточнила я.
- Там, - крылатик ткнул лапкой в сторону буфета, заставленного различной утварью.
В выдвижном ящике действительно лежали столовые приборы, а на верхней полке в шкафчике стопочкой были сложены кружевные салфетки, невероятно красивые.
- Вот, - положила требуемое на стол.
- А повязать? – Чуча нахмурившись посмотрел на меня, а потом цокнул. - Лапки короткие…
В общем, я повязала салфетку, которая на мыше смотрелась словно плащ-палатка, иначе и не скажешь, и он приступил к трапезе.
Сначала, высунув язык, Чустаффус пилил кусочек мяса, затем тщательно на него дул, забрызгав овощным соком все вокруг, а потом, запихав его в рот, сглотнул в один миг, даже не жуя, и начал все сначала.
- Может, давай я тебе помогу? – предложила я, когда нож в очередной раз слетел со стола.
- Давай- мышь протянул приборы с таким видом, будто делал одолжение.
Решив не обращать внимания на его выходки, быстро нарезала мясо помельче, осторожно подула, и только удостоверившись, что еда комнатной температуры, вернула тарелку.
- Ну, наконец-то, - послышался вздох, а потом этот нахаленок, начал поглощать еду, не забывая при этом весьма громко чавкать. Я только успевала следить за мелькающей вилкой. Справившись с порцией, Чустаффус завалился на бок, довольно погладил увеличившееся брюшко и громко икнул.
- Ты поросенок, - не выдержала я.
- Извини, - буркнул мышь. - Просто все так вкусно… А добавка есть?
- Есть, - кивнула в ответ и невольно вспомнила старую бабушкину пословицу. - Да не про вашу честь.
- Это еще почему? - мышь встрепенулся.
- Потому что обжорство еще никого до добра не доводило.