В кафе было прохладно и пахло свежей выпечкой и кофе. Но внутрь заходить не стали. Я выбрала уединенный столик под навесом. Парни заняли позицию у входа, Мария топталась рядом и робко оглядывалась на чинно восседающих в кафе дам и кавалеров. Только моего нового знакомого (точнее, НЕзнакомого) ничего не смущало. Он отряхнул со своего рванья крошки и прилипший мусор и уселся на соседний стул.
Если при первом взгляде нищий казался древним старцем, то сейчас я поняла, что ему от силы сорок-сорок пять лет. Высокий, жилистый мужчина, плечистый с сильными мозолистыми руками он напоминал грузчика в порту, которых я видела немало во время своих путешествий.
- Ну, и что за представление вы устроили, уважаемый? Кто вы и откуда знаете чужих богов, когда в Адонире поклоняются Священной Селине?
- Называть Отца, Сына и Святого Духа чужими я бы не осмелился. А Селина… что? Одной богиней больше, одной меньше… Простому человеку от этого не тепло-не холодно. Вон у греков их сколько было, целый пантеон. Да и вам, леди, богиня Селина ничего хорошего пока не сделала. Так ведь? Или вас лучше называть Маргарита, не знаю, как по батюшке?
Услышав свое земное имя, я вздрогнула, но на стуле усидела.
- Откуда вы знаете? И кто вы, в конце концов, такой?
- Ну… Слухами, как вы знаете, земля полнится. О том, что княгиня Меральда нашла свою дочь, уже вся столица знает. А то, что признал вас… так своих земляков всегда узнаешь. Что в Париже, что в Африке, что в Адонире… Только будьте спокойны – таких, как мы с вами, в княжестве больше нет.
- Значит, вы тоже здесь оказались не по своей прихоти.
- Можно и так сказать. Только история моя совсем прозаическая. Вздремнул как-то на пустыре – подвыпивши был, признаюсь, - а очнулся здесь, в Кандере. Как в песне поется, у самого синего моря. Случился этот конфуз лет пять-шесть назад. Точно не скажу, сбился уже со счета. Сначала удавиться хотел, а потом ничего, прижился. Вступил в Гильдию бездомных и нищих, сделал карьеру, можно сказать… Хотя, должен отметить, не совсем я бездомный и не очень нищий. А назвался товарищам по бизнесу Харлей Дэвидсон. Для вас – Харитон.
Несмотря на весь идиотизм ситуации, я рассмеялась. Харлей Дэвидсон! Это ж надо такое придумать!
Тут Петрус не выдержал и подошел.
- Нам пора, леди Маргарэтт! Скоро ужин. Если мы задержимся, лорды будут недовольны.
- Да-да, сейчас! Я помню, – отмахнулась. – А что, Харитон, не желаете отправиться с нами и продолжить интересную беседу…
- Нет, леди. Не желаю. Мне привычнее здесь, в городе. А вы, если с земляком поболтать захотите, сюда приезжайте. Я на рынке каждый день обретаюсь.
- Но вы же не просто так со мной заговорили, я правильно понимаю?
- Верно, не просто так. – Харитон оглядел мою стражу. – Охрана у вас знатная, ничего не скажу. Вон как на меня глазищами зыркают! Сразу видно – волки! Да только иногда такую, как вы, охранять надо тихо, без лишнего шума и пафоса. Так что, если помощь понадобится, обращайтесь. Любому беспризорнику в городе шепните, меня и отыщут.
Харитон поднялся со стула, в галантном поклоне склонил голову. Засаленные патлы водопадом хлынули на ухмыляющееся лицо. «Сейчас ручку поцелует!» - хихикнул внутренний голос. Зрелище было не для слабонервных! Но нет, не поцеловал. Вместо этого сделал пару шагов по тротуару и растворился в шумной толпе.
12-2
Возле дома нас встречала взволнованная Аруда.
- Ах, леди, где же вы пропадали так долго! Лорды ждут в гостиной, ужин остывает, а вас все нет и нет! Уж не случилось ли чего?
- Все в порядке, милая! Я сама разберусь с гостями, и ты ступай, вели стол накрывать!
Но в холле уже появился лорд Азор и его нахмуренное лицо не обещало ничего хорошего.
- Маргарэтт, я наивно полагал, что вам уже достаточно покушений. Я ошибался. Похоже, вы решили их поискать сами. – Его слова сочились ядом, но не произвели на меня должного впечатления.
- Ничего подобного, дорогой Оскар! – Раз уж канцлер обратился ко мне по имени, то и я ответила тем же. – Карету вы мне предоставили, о запрете выезжать не было сказано ни слова. В чем же вы меня обвиняете?
- Я понадеялся на ваше благоразумие! – Лорд даже растерялся от моей наглости. Видимо, привык во дворце к безусловному подчинению и лизоблюдству. Возникший за его спиной Артус не торопился вмешиваться и только ухмылялся. Он-то уже знал мой характер!
- Прошу в столовую, господа. Я переоденусь и тут же спущусь.