Я закрыла глаза, пытаясь изобразить бесчувственную жертву покушения. Ну, или, на худой конец, спящую. Матушку видеть не хотелось, а уж общаться – тем более! И тут же сама себя одернула – хватит, прошло то время, когда я, несчастная детдомовская сирота, рыдала по ночам и тонула в противоречивых мыслях. И ненавидела бросивших меня родителей, и мечтала, что они когда-нибудь меня найдут. Ну, вот, нашли. Правда, не так я все себе представляла…
Тем временем княгиня изящно встала и щелкнула чуть подрагивающими пальцами. В ярком свете загоревшихся светильников блеснули драгоценные камни на ее кольцах. Красивая высокая женщина лет сорока пяти на вид. Не юная дева ошеломительной красоты с портрета, который мне показывал Сууран, и не шедевральная статуя юной «весталки» из ресторации в Эстелле.
Огненно-рыжие волосы Меральды были собраны в строгий узел, скромно украшенный шпильками с крохотными алмазными цветками. Черты лица словно вырезаны скульптором – высокий лоб, четко вычерченные брови, изогнутые в легкой улыбке губы. Удлиненный разрез глаз полыхал невероятным, просто обжигающим изумрудным пламенем! Темно-зеленое платье из тонкой шерсти обтекало высокую грудь и тонкую талию. Довольно откровенное декольте открывало изящную шею с чуть выступающими ключицами.
- Как ты себя чувствуешь, дитя? – взволнованно спросила княгиня бархатным, обволакивающим голосом, от которого больно защемило в груди. – Мне рассказали о том, что произошло. Это чудовищно! Я не ожидала такого коварства от Ингмара. Недооценила границы его подлости.
Меральда нервно сцепила руки и поежилась, будто от внезапно налетевшего ветерка. Маска невозмутимости на ее красивом лице дрогнула и через мгновение передо мной стояла уже не правительница Адонира, не всесильная Хранительница магического Источника, а бледная уставшая женщина с глазами, полными слез. Но жалеть ее я не собиралась, хотя противный, непрошенный спазм и сжал горло, мешая дышать.
- Надеюсь, ты веришь, что моей вины в этом нет? – Княгиня вопросительно посмотрела на меня, не дождалась ответа и продолжила. – Знаю, моя вина в другом… Не смогла противиться воле богини и обрекла свое дитя на страдание и одиночество. Этому нет оправдания! Но ты сильнее меня, ты сможешь…
Меральда подошла вплотную к кровати, на которой я возлежала, как безмолвная мумия, немного помедлила и все же присела на краешек. Протянула руку, но я резко отодвинулась. Княгиня печально кивнула, смахнула вырвавшуюся на волю слезу и встала.
- Я не жду от тебя прощения! И не стану претендовать на роль матери – понимаю, что ты можешь только ненавидеть меня. И все же – умоляю! Попытайся, если не полюбить, то хотя бы понять! Я сделаю все, чтобы в нашем мире ты обрела счастье. А сейчас… сейчас тебе необходимо отдохнуть – завтра очень важный для всех нас день.
Уже на выходе из спальни Меральда обернулась и взмахом руки приглушила светильники. Очень своевременно это сделала! Потому что я совсем не хотела демонстрировать бросившей меня в младенчестве женщине свои слезы. И не важно, что она так поступила не по своей воле!
15-2
Весь остаток дня, точнее, вечера, я так и провалялась в кровати. Чувствовала себя разбитой и опустошенной, слабой, как после подъема на Эверест. Нет, на пресловутую гору я никогда не поднималась, хотя и любовалась издалека. Но сравнение понравилось.
Видеть никого не хотелось. Но все же пришлось. Посетители ко мне, болезной, выстроились чуть ли не в очередь. Первым после ухода княгини заявился незнакомый мужчина, пухлый на тело и раздутый от собственной важности на вид. Представился придворным лекарем и потребовал раздвинуть шторы, создающие приятный полумрак, и откинуть одеяло. Стесняться не стала. Как говорится, лекарь не мужчина.
Поводив надо мной руками, лекарь нахмурился и принялся доставать из саквояжа флаконы и баночки. Диагноз поставил незамедлительно: магическое истощение. Отсюда слабость, перепады настроения и слезливость. Последнее вероятно заметил по моим покрасневшим глазам. Хотя… что я знаю о местной медицине? Строго пригрозил полным выгоранием. К своим магическим талантам я еще не привыкла, поэтому особо не расстроилась. Долго и занудно втолковывал Марии, что и в какой последовательности принимать, за сим с чувством исполненного долга гордо удалился.
На этом я попыталась приемный день объявить оконченным, принять ванну и в мельчайших подробностях расспросить горничную о том, что происходило, пока я «отдыхала» в беспамятстве. Но пришлось принять еще одного посетителя, который бушевал в коридоре. Именно его княгиня обозвала безумным. Если я правильно догадывалась о личности гостя, то эта характеристика звучала, на мой взгляд, даже лестно.