— Это Гордей-то демон? — засмеялась София. Уж совсем толстый воевода не походил на демона.
— Какой, ко-ко-кой Гордей? Имя демона… — Кокола покрутила головой и снизила голос до шепота. — …имя демона — Дырдун.
Да, именно так. Демоном оказался крошечный злой песик. То есть, конечно же, демон был страшным драконом, но спрятался он в песика, что бы не привлекать к себе внимания.
— Все у тебя под контролем?! — зло кричал тем временем песик Дырдун на воеводу Гордея. — Девчонка убежала. Курица улетела. Разбежались ингредиенты.
— Не сходи с ума, — примирительно ответил Гордей, — скоро Великий князь утвердит меня князем Муромским. Всё как мы хотели. Даже про печенегов все поверили.
— Сдались мне твои печенеги. Я не ем печенегов. Мне нужна девчонка и курица. Это ингредиенты моего супа-пюре.
— Супа-пюре? — не понял воевода.
— Супа-пюре. Лучший рецепт, — продолжал лаять песик. — Надо смешать кровь князя, княгини и княжны в равных пропорциях, добавить тушенного мяса Коколы, мелко нарезанный язык княжны, лодыжку князя и ухо княгини, а потом варить до готовности.
— Фу, Дырдун, что за гадость. Зачем тебе? Это зелье, что бы стать еще мерзостней?
— Какое зелье? Суп-пюре говорят тебе. Это так вкусно. Обожаю вкусняшки.
— Что ж ты за мразь лохматая, — невольно вырвалось у воеводы. Устроить заговор, отрубить голову, посадить в яму лет на десять для него было обыденным делом, но готовить из людей суп, только потому, что вкусно было чересчур.
— Если не найдешь мне ингредиенты, то не видать тебе больше золота, — зло сказал Дырдун.
— Ну, ты не обижайся так. Я просто удивился, — стал оправдываться воевода.
Песик успокоился и начеканил Гордею еще один сундук монет. Дырдун просто полыхнул огнем из пасти на собранный воеводой мусор и превратил его в золотые монеты. Монеты были непростыми, а заколдованными. Каждый кто касался их мог думать только о деньгах.
Тем временем Иванко и София уговорили Коколу донести их хотя бы до границы Муромского княжества. Кокола согласилась.
— Всё, я приле-ле-летела. Это граница. Дальше те-те-территория Дырдуна, — сказала курица, высадив детей на краю огромного поля.
— Ну, Кокола. Довези нас хотя бы до Мурома, — стала уговаривать княжна.
— Нет, — сказала курица, — и вам не советую туда ходить.
— В какой стороне Муром-то? — спросил Иванко.
— Прямо идите. Поле, лес, река, поле, лес, — кивнула Кокола, — может еще что-нибудь, точно не помню. Дойдёте ка-ка-как-нибудь до вашего Мурома. А лучше по-полетели со мной в ра-райский сад. Там хо-хо-хо-хо…
Дети, не отвечая, повернулись и пошли по тропинке, ведущей в поле. Кокола расправила крылья, что бы улететь, но задумалась.
— Эй, постойте, — крикнула она детям. Дети обернулись. — Вам нужно найти Бража Болотного. Только он знает, как изгнать Дырдуна. Он живет по-посреди болота, которое в Мотринском лесу. Это по-по пути.
— Спасибо, — сказал Иванко. Обидевшаяся на курицу княжна потянула мальчика за рукав.
— Да стойте вы. Есть у меня еще ко-кое-что для вас, — снова остановила их Кокола, — Выдерните одно пе-перо из моего хвоста.
София подошла к хвосту Коколы и выдернула перо.
— Ай, больно, — закричала курица. — Аку-ку-ку-ратней
— И что нам с ним делать? — спросил Иванко.
— На память, — улыбнулась курица.
— Очень надо помнить тебя, — рассердилась княжна.
— Не будь ду-ду-ду… — курица закашлялась. — В общем, если встретите ветер, то он на моем пере донесет вас туда, куд-куда скажите.
— А где искать ветер? — спросил Иванко.
— В по-по-поле, конечно.
В городские ворота въехала красивая иноземная карета в сопровождении четырех всадников, похожих на клоунов. Жители Мурома провожали карету удивленными взглядами. Такой невидали давно здесь не видали. Карета остановилась у парадного крыльца и из нее вышел маленький мальчик с длинными вьющимися волосами. Это был венгерский царевич Ференц. За ним из кареты вылез длинный худой слуга с десятком чемоданов и тюков в руках.
Гордей с Дырдуном не знали о прибытии царевича. Они принимали у художника скульптуру песика, которую собирались излить из золота и поставить посреди Мурома. Скульптура должна была стать идолом, которому все бы поклонялись и приносили жертвы. Гордею скульптура нравилась, но Дырдун ее опять забраковал.
— Взгляд должен быть еще горделивей, а мускулатура рельефней, — озвучил воевода пожелания Дырдуна.