Оседлые уроженцы Северной Камчатки имеют, как правило, два разных жилища, в которых они живут в разное время года. Они называются, соответственно «зимовьё» и «летовьё», и находятся на расстоянии от одной до пяти миль друг от друга. В первом, которое обычно расположено под защитой лесистых холмов в нескольких милях от морского побережья, они живут с сентября по июнь. Летовьё всегда строится у устья реки или ручья по соседству и состоит из нескольких крытых дёрном юрт, восьми или десяти конических балаганов, установленных на сваях, и большого количества деревянных рам, на которых сушится рыба. На такие рыбацкие стойбища все жители переселяются в начале июня, оставляя своё зимнее поселение совершенно безлюдным. Даже собаки и воро́ны покидают его ради более привлекательной природы и богатой добычи из летних балаганов.
В начале июля лосось в огромном количестве приходит в реки из моря, и туземцы ловят его ставными сетями, корчагами, неводами, плотинами, вершами и дюжиной других хитроумных приспособлений; женщины с величайшим искусством и быстротой разделывают его, чистят от костей и развешивают сушиться длинными рядами на горизонтальных шестах.
Рыба самоуверенно входит в реку, как моряк сходит на берег, намереваясь хорошо провести время, но прежде чем осознает, что происходит, её ловят неводом, выбрасывают на берег вместе с сотнями других, столь же неискушенных и несчастных страдальцев, вспарывают большими ножами, вырывают позвоночник, отрубают головы, вытаскивают внутренности, а изуродованные останки подвешивают к жердям поджариваться под медленным огнём июльского солнца. Жаль, что она не может наслаждаться тем, с каким искусством и быстротой её тело готовится к новой, более высокой степени полезности! Это больше не рыба. На этой второй стадии своего пассивного бессознательного существования она принимает новое имя и называется «юкола».
Удивительно, в каком бесчисленном количестве и на какие большие расстояния поднимается эта рыба по сибирским рекам. Десятки небольших ручьев, на которых мы бывали во внутренних районах Камчатки, в семидесяти и более милях от берега, были настолько забиты тысячами умирающих, мёртвых и уже гниющих рыб, что иной раз мы не могли использовать воду ни для каких нужд. Даже в маленьких горных ручьях, таких узких, что через них мог перешагнуть ребенок, мы видели лососей длиной в восемнадцать-двадцать дюймов, всё ещё с трудом пробиравшихся вверх по течению по глубине, которая была недостаточно, чтобы покрыть их тела.
Мы часто заходили в воду и дюжинами выбрасывали их голыми руками. Они сильно изменяются внешне, пока поднимаются по реке. Когда они только покидают море, их чешуя яркая и твёрдая, а мясо жирное и ярко окрашенное, но по мере того, как они поднимаются всё выше и выше против течения, чешуя теряет свой блеск и отпадает, мясо бледнеет, пока не становится почти белым, а сами они становятся тощими, сухими и безвкусными. По этой причине все рыбацкие стоянки на Камчатке расположены, по возможности, в устьях рек или вблизи них.
Инстинкту, который заставляет лосося подниматься по рекам, чтобы отложить икру, приписывается заселение всей Северо-Восточной Сибири. Если бы не изобилие рыбы, вся эта земля была бы необитаема и для всех, кроме оленных коряков, была бы непригодна для жизни. Как только заканчивается рыболовный сезон, камчадалы складывают сушёную юколу в балаганы и возвращаются на зимние квартиры, чтобы подготовиться к осеннему лову соболей. Почти месяц они проводят всё своё время в лесах и горах, делая и устанавливая ловушки. Для ловушки на соболя в стволе большого дерева вырезается узкая вертикальная щель, четырнадцать дюймов в высоту, четыре дюйма в ширину и пять дюймов в глубину – так, чтобы нижняя часть этой прорези была примерно на высоте головы стоящего на задних лапах соболя.