— Потому что такова задача, поставленная компанией. Еще вопросы?
Лиз едко рассмеялась:
— Нет, и так уже все с тобой понятно…
Ее пассивная агрессия перешла границы дозволенного.
— Апрентис, как это понимать?
— Я всего лишь высказываю витающую в воздухе мысль.
— Просвети меня.
— Что ты с самого начала слишком мягко обходишься с ней. Маленькая девочка, да? — Лиз фыркнула. — Ее фото, рассказики, профайлы… Ты сдвинулся, Квинт. Эта маленькая девочка убила Шпарте!
Это было слишком. Он схватил ее за грудки и рывком поднял на ноги.
— Апрентис, у меня давно назрел к вам серьезный разговор. С того самого обеда не было и дня, чтоб вы не выказали своего презрения ко мне и моему методу работы. Вы забыли свое место. Я — капитан, а вы — мой солдат. Мне нужен солдат, Апрентис, а не обиженная сучка. Так что успокойте свои эстрогены. Выбейте из своей головы глупые бабские мыслишки. В противном случае клуб Микки Мауса все еще набирает новых принцесс. Рапорт об уходе я подпишу, не колеблясь.
Да, это было жестко, но мягко с ней не работало. Лиз можно было только ломать об колено. Ее взгляд был похож на лазерный скальпель. Она свела брови, затем откинула голову назад:
— Я вас поняла, сэр.
Эдриан не хотел доводить до этого. Они вместе пережили столько дерьма, выбирались из таких передряг, чтобы потом пить пиво в одной постели и планировать совместный отпуск, которого у них никогда не будет. Кажется, сегодня он перевернул эту страницу.
— Эн, ты меня слышишь?
Мельтешение бело-голубых цифр на экране оборвалось, и появилось яркое изображение розового фламинго. Механический голос в динамике ответил:
— Отчетливо, агент Квинт. Я уже составил список вопросов.
— Вопросы позже. — Квинт откинулся в огромном кресле Аллена. Сам нетволкер дрых неподалеку, опутанный тонкими капельницами. Он был в таком глубоком отрубе, что его не смог бы разбудить даже сам Гавриил со своим небесным оркестром. — Сколько мы уже с тобой разговариваем?
— Шесть дней, пять часов, двадцать минут, восемнадцать секунду… Девятнадцать… Двадцать…
— Тпр-р-р! Стоп. Теперь я хочу задать тебе вопрос. Эн, в твоем распоряжении все ресурсы мировой Сети. Ты можешь найти ответ на любой из вопросов. Зачем ты задаешь их мне?
Непродолжительное молчание, затем розовый фламинго встрепенулся нарисованными крыльями.
— Вы меня подловили, агент Квинт.
— Вот же чертова программа, — пробормотал Кейган, сгорбившись над планшетом, — так и знал, что все не так просто…
— Вы не правы, агент Кейган, — ответил нейропризрак. — Мне просто нравится разговаривать с людьми. Мне нравится внимание.
Квинт ухмыльнулся в ладонь. Самовлюбленность Аллена не обошла стороной его близнецов.
— Я запретил тебе разговаривать со мной, — холодно отрезал Одрик.
— Почему? — спросил Квинт.
— Иногда он меня пугает. Ты бы тоже перестал.
— Да, — встрял в разговор Амау, проходя вдоль номера, за ящиком инструментов. — Не разговаривай с ним больше, Квинт.
— Да почему?
Амау посмотрел на него своим обычным полунаркоманским взглядом. Кажется, он, наконец, оправился от взлома, но все равно был немного странный.
— Это чистое создание, — сказал здоровяк. — Не оскверненное грязью тела. Своими разговорами вы склоняете прекрасного ангела ко греху…
Он тряхнул головой и пошел, куда собирался. Квинт настороженно проследил за ним взглядом, повернулся к Кейгану:
— Что с ним? Как тесты?
— Он чист и стабилен. Больше не боится. Он нашел опору в своей религии. Я думаю, это неплохо, если ему так проще справится со стрессом. Беспокоят только его навязчивые мысли.
— Какие?
— О нирване. — Одрик еще ниже склонился над планшетом. — Но мы работаем над этим.
Несмотря на разлад, Квинт радовался, что Лиз полностью оправилась от ранения. Время от времени он заставал ее в номере Шпарте, который переоборудовали в спортзал. Обычно он не мешал ей, но в этот раз ужасно хотелось развеяться.
Лиз, одетая в спортивный топ и шорты, выколачивала дерьмо из подвешенной к потолку боксерской груши. Она казалась полностью поглощенной этим процессом. Квинт прошел мимо, к стойке с эластичной лентой и снарядами. И тут Лиз напала без предупреждения. Ее нога сменила траекторию и нацелилась ему в грудь. Он обхватил ее щиколотку:
— Медленно, Апрентис.
Вместо ответа Лиз уперлась руками в пол и закинула вторую ногу ему на плечо, в попытке обхватить поперек туловища и уронить на пол. Чертова капоэйристка! Квинт дрогнул, но устоял на ногах, а потом приложил девушку о маты. Его локоть уперся ей в горло, колено в пах, а она заколотила его по ребрам. Каждый удар — вспышка ноющей боли, но усиленные кости были слишком крепки. Квинт еще сильней надавил локтем, Лизбет всхлипнула и заколотила по мату, прося пощады, но, когда он убрал руку и колено, уперлась в него обеими ногами и уронила на пол, да так, что выбила воздух из легких. Эдриан вылетел за мат, приложившись головой к полу. Перед глазами завертелись яркие пятна. Она выпрямилась, самодовольно улыбнулась: