— Не хочешь ли сделать перерыв? — наконец спросила она. — Тебе все равно надо идти на следующий урок.
Он предположил, что даже ее терпение может иссякнуть.
— Я могу опоздать. Мистер Глэнвилл не будет возражать.
Мисс Дентон покачала головой.
— Не очень хорошая идея. Как только у тебя закончится время, ты начнешь торопить события. Ты не готов торопить события. На данный момент, это нормально, чтобы тратить столько времени, сколько нужно. Даже несколько дней. Дай своему мозгу хорошую тренировку, визуализируй то, что ты анализировал, лежа ночью в постели.
Томас заставил себя отвести взгляд от блоков и откинулся на спинку стула.
— И вообще, зачем нам столько головоломок? Разве это не просто игры?
— Это то, о чем ты думаешь?
— Не совсем, я думаю. Похоже, это заставляет мой мозг работать больше, чем любой из других моих классов.
Мисс Дентон улыбнулась, как будто он только что сказал ей, что она самая умная учительница в этом заведении.
— Совершенно верно, Томас. Теперь к мистеру Гланвиллю. Ты не должен заставлять его ждать.
Томас встал.
— Хорошо. Увидимся позже. Он направился к двери, но тут же повернулся к ней лицом. — Между прочим, есть семь дополнительных штук — им тут не место.
Невозможно, ее улыбка стала еще шире.
Образец за образцом.
Класс за классом.
Головоломка за головоломкой.
День за днем.
Месяц за месяцем
Глава 7
224.09.2 | 07:30
Стук в дверь раздался точно в назначенное время, может быть, через несколько секунд. Томас открыл ее и увидел, что на него смотрит незнакомец. Лысый мужчина, который, похоже, не очень-то радовался тому, что оказался здесь. Может быть, не очень счастлив быть живым. У него были опухшие красные глаза и хмурый взгляд, который, казалось, отражался в каждой морщинке на его увядающем лице.
— Где доктор Пейдж? — спросил Томас, немного удрученный. Иногда он ненавидел рутину, но, нарушая ее, чувствовал себя неуютно. — С ней все в порядке?
— Могу ли я войти? — ответил мужчина, кивая на поднос с едой, который он принес. В его голосе не было теплоты, как у доктора Пейдж.
— Хм, да. Томас отступил в сторону, открывая дверь по шире. Незнакомец покатил тележку с едой мимо него к маленькому столу.
— Обязательно съешь все, — сказал мужчина. — Сегодня тебе понадобится много сил.
Томасу очень не понравился его тон.
— Но почему? И вы не ответили на мой вопрос: что случилось с доктором Пейдж?
Мужчина выпрямился, словно пытаясь стать выше, и скрестил руки на груди.
— А почему с доктором Пейдж что-то не так? Она в полном порядке. Всегда говорите с добротой и уважением к старшим..
Ответ Томаса вертелся на кончике языка — резкие слова, которые всегда давались легко, но он молчал и хотел, чтобы этот человек просто ушел.
— У вас есть полчаса, — сказал незнакомец. Он не сводил с Томаса темных, неестественных глаз. — Я вернусь за тобой ровно в восемь. Вы можете называть меня доктор Ливитт. Я один из Мозгачей. Наконец он прервал зрительный контакт и вышел, мягко прикрыв за собой дверь.
Я один из Мозгачей.
Томас понятия не имел, что это значит, хотя уже слышал термин «Мозгач». Аппетита не было. Он все равно сел и поел.
Казалось, что доктор Ливитт постучал в дверь гораздо сильнее, чем было нужно, точно по расписанию. Томас покончил с завтраком довольно быстро, жалея только, что у него нет еще одного часа. Еще полдня. С таким же успехом он мог бы мечтать о месяце. Но он не хотел никуда идти с этим новым парнем. Если доктор Пейдж уедет по какой-то причине, он будет опустошен.
Когда он открыл дверь, Ливитт был таким же лысым и вялым, как и полчаса назад.
— Пошли, — коротко бросил он.
Они молча шли по коридору; Томас, проходя мимо двери Терезы, бросил на нее тоскливый взгляд. 31К. Сколько раз он видел эту табличку на двери, желая открыть ее и встретить девушку с другой стороны? Какая причина у этих людей для того, чтобы держать всех отдельно? Неужели это была просто жестокость? Как Доктор Пейдж могла быть частью всего этого?
— Послушайте, — сказал доктор Ливитт, снова привлекая внимание Томаса к белым стенам коридора и флуоресцентным лампам наверху. — Я знаю, что был немного недружелюбен сегодня утром. Извините. Сегодняшний проект был довольно трудным, и мы сильно от него зависели. Он издал сдавленный смешок, который прозвучал так, словно лягушку ударило током. — Можно сказать, что я испытываю довольно сильный стресс.
— Все в порядке, — ответил Томас, не зная, что еще сказать. — У всех нас бывают плохие дни, — нервно добавил он. Что могло так взволновать этого парня? Он не был тем, кто прошел все тесты.
— Да, — скорее буркнул доктор Ливитт, чем сказал.
Они вошли в лифт, и доктор нажал кнопку этажа, на котором Томас никогда раньше не бывал. Девять. По какой-то причине это было зловеще. Девятый этаж. Если бы рядом с ним стояла доктор Пейдж, это бы что-нибудь изменило? Он понятия не имел.
Двери открылись с веселым звоном, и доктор Ливитт вышел налево. Томас последовал за ним, быстро оглядев стол перед стеклянными перегородками. Дальше он видел мигающие огоньки мониторов и приборов. Судя по всему, этот этаж был чем-то вроде больничного блока.
Может быть, что-то случилось с доктором Пейдж, может быть они собирались навестить ее.
Томас старался говорить хорошо и вольготно, насколько это было возможно.
— Итак, не могли бы вы рассказать мне, что происходит сегодня?
— Нет, — ответил Ливитт. Потом добавил: «Извини, сынок» — в качестве запоздалой мысли.
Томас последовал за Ливиттом мимо стойки администратора и дальше, за стекло. Они продолжали идти по коридору, проходя дверь за дверью, но, кроме медицинских мониторов снаружи каждой комнаты, никто не давал никаких подсказок. Все двери были пронумерованы, но закрыты, а стены из матового стекла закрыты плотно задернутыми занавесками от пола до потолка. Томас мог поклясться, что услышал голоса, доносившиеся из одной комнаты, и подпрыгнул от резкого крика, который не оставлял сомнений. Он продолжал идти, пока гулкий крик не разнесся эхом по коридору позади них. Томас остановился и обернулся, чтобы посмотреть.
— Продолжай идти, — приказал доктор Ливитт. — Тебе не о чем беспокоиться.
— Что происходит? — снова спросил Томас. — Что случилось с этим-?
Ливитт схватил Томаса за руку — не так сильно, чтобы причинить боль, но и не очень нежно.
— Все будет хорошо. Ты должен мне доверять. Просто продолжай идти — мы почти на месте.
Томас послушался.
Они остановились перед дверью, такой же, как и все остальные, рядом лежала электронная карта с кучей информации, слишком маленькой, чтобы Томас мог видеть ее с того места, где стоял. Доктор Ливитт некоторое время изучал его, затем потянулся, чтобы открыть дверь. Едва он повернул ручку, как в тишине коридора послышался шум.
Томас обернулся и увидел, как открылась дверь, и из нее, спотыкаясь, вышел мальчик в больничном халате, с перевязанной головой, а две медсестры поддерживали его. Он пошатнулся, словно под действием сильного наркотика, и упал на землю. Затем он с трудом поднялся на ноги, отбиваясь от двух человек, которые помогали ему несколько минут назад. Томас застыл, уставившись на мальчика, когда тот снова упал, затем пьяно вскочил на ноги и попытался убежать, виляя из стороны в сторону, направляясь прямо к Томасу.