Например, известно, что «паркинсон» удается замедлить, сгладить его проявления за счет приема препаратов дофамина (самый распространенный и известный из них – «Леводопа»). Однако остановить его развитие за счет одного дофамина отчего-то не удается, хотя, казалось бы, полное замещение должно решить проблему – как инсулиновая компенсация при сахарном диабете. Что же до «альцгеймера», то его суть науке вообще неясна – на данный момент считается, что это заболевание имеет несколько разных причин и сценариев развития, и от большей их части лекарства пока никто не придумал. Ну а «хантингтон» (его еще называют «гентингтоном») передается по наследству, и, в отличие от «альцгеймера», его почти невозможно даже замедлить в развитии…
В общем, тяжелые расстройства деятельности и структуры коры, особенно с наследственной «подоплекой» (генетическая предрасположенность бывает к болезни Хантингтона и Альцгеймера, шизофрении) – это тема особая, а вот нормальное в каком-то смысле старение коры вместе со всем организмом не только лечится, но и легко поддается профилактике. Так что если нам когда-то уже доводилось приходить в ужас от «маразматических» проявлений у бабушек и дедушек, у нас наверняка сформировался сильный мотив попытаться избежать таких изменений в собственном мозгу. «Сам собой» мозг постоянно развивается лишь у представителей интеллектуального труда. Например, проявления старческой деменции крайне редки у деятелей науки и тем паче гениев, а также тех, чьи условия работы и жизни не отличаются постоянством, – тех, кому пришлось освоить на своем веку несколько разных профессий.
Если же наша жизнь не пестрит новизной, а рабочие обязанности остаются одними и теми же на протяжении десятков лет, мы определенно находимся в группе риска, и разгадывание кроссвордов по вечерам делу ничем не поможет. Поэтому примем как аксиому утверждение, что к развитию коры нужно подходить так же систематически и со всей серьезностью, как и к развитию мышц. Ведь временные синапсы рассасываются быстро – за одну – три минуты, а уж для образования более крупных формаций (новых отростков, извилин, например) нам тем более придется потрудиться.
Стратегия № 1: Ищем точку опоры
Мы наверняка неоднократно замечали, что чаще всего память подводит людей по мелочам – на эпизодах, случившихся совсем недавно. Например, каждый человек хоть раз в жизни да останавливался посреди комнаты в попытке сообразить, зачем он, собственно, сюда пришел. Не менее часто все мы ищем по полчаса свои телефоны, ключи, часы, очки – все, что «буквально только что» было у нас на виду или даже в руках, а теперь мы, хоть убей, не можем понять, куда оно делось. Плюс, у ряда людей с годами внимание и память иногда начинают «отключаться» даже в ситуациях отнюдь не столь безобидных. Например, когда начальник изволит сообщить нам свою волю по какому-то вопросу, нам, согласимся, необходимо слушать его в оба уха – и мы слушаем, честное слово!.. Однако сколько раз уже через минуту после выхода из его кабинета мы бываем вынуждены со стыдом признать, что не можем вспомнить и половины столь внимательно выслушанных «ценных указаний»!
Что это за явление такое – отказ краткосрочной памяти, рассеянность или «первые звоночки» наступающей деменции?.. На самом деле, пока ничего страшного не произошло – поиски часто используемых предметов быта, несомненно, связаны с привычкой класть их куда попало, а не в одно и то же место. Тут нашу память вообще ни в чем винить не стоит – она и не должна запоминать, куда мы забросили очки в очередной раз, поскольку эти места каждый раз меняются, и вообще они могут в итоге оказаться у нас на носу…
Для устранения подобных моментов нам лишь нужно приучиться к порядку – как минимум сделать ряд его правил строже, обратив особое внимание на предметы, которые мы перекладываем с места на место чаще других. Тем не менее основа есть у каждого явления в мире, особенно если оно повторяется часто и проявляется в нескольких похожих формах. В частности, очевидно, что между неспособностью вспомнить «наставления» шефа, найти какой-то документ или часы много общего. Ведь если в одном случае наша кора еще могла счесть что-то не стоящей внимания мелочью (что нам – в первый раз искать степплер в кухонном шкафу?..), то во втором мы наверняка слушали внимательно и приложили немало усилий, чтобы запомнить услышанное!.. Так как же мы столь успешно забыли и первое, и второе?..
В принципе, наука уверена, что провалы в краткосрочной памяти тоже являются следствием рассеянности. Но эта рассеянность особая – кора головного мозга периодически «включает» ее сама, и «включает» сознательно. Дело в том, что информационная перегрузка для нее является фактором весьма значимым и травмирующим. Естественно, мы не привыкли воспринимать «сентенции» начальства или диктора вечерних новостей как фактор травмы потому, что они бесплотны – они не могут повредить ткани нашего тела при физическом контакте.