Повозку слегка потряхивало, внутрь не проникало ни единого лучика, слишком резких запахов не чувствовалось – тем проще было отдохнуть. Парень точно рассчитал время движения до ворот и в нужный момент мысленно скомандовал: «Да чтоб мне повалиться!» И, естественно, провалился - переместился по грани сна и бодрствования под днище повозки. Откатился к обочине, вскочил, незримо протиснулся в открывающиеся ворота, уже готовые к сканированию грузов…
Охраны и прислуги парень сразу насчитал по пять и семь человек соответственно. И те и другие оказались немногословны, отнеслись к приёмке повозок так, будто это было делом всей их жизни. Двое охранников глаз не спускали с дороги и окрестностей, ещё двое наблюдали за грузом и слугами, третий не отрывался от кристалла, отслеживающего состояние магического фона.
Во взглядах читалось нечто «неотмирное». Слугам же достаточно было одного единственного распоряжения «Разгружай инструменты!», и те с воодушевлением взялись за работу. Вения не стал выяснять, строительный это был инструмент или пыточный, притиснулся к стене, двинулся вдоль неё. Так было проще «зацепляться» - за твердые протяженные объекты простой геометрической формы.
Людям с хрупкой и ранимой психикой не стоит даже читать или слышать о происходившем под этой узорчатой россыпью крыш. Короткими перебежками, уже не обращая внимания на возрастающую усталость, боец последовал намеченному плану. Но, даже стараясь не отвлекаться, он всё же ловил обрывки фраз. Видел скотские условия в подвалах. Чувствовал тот липкий страх и отчаяние возле узких ниш-«одиночек», куда дней на пять замуровывали новоприбывших, дабы посговорчивее были. Затыкал уши, пережидая головокружение в подсобке рядом с камерой для показательных экзекуций. Едва удерживался от желания выскочить из платяного шкафа и начать резать этих даже не людей, не животных, а первосортных, отборных, настоящих мразей, нечувствительных уже ни к чьим страданиям. Хуже всего было то, что парень ощущал себя точно такой же мразью, проскальзывая мимо этого кошмара, проходя сквозь изгаженные чьей-то кровью стены. Да, помещая в условленных местах маячки, но, тем не менее, всё же оставляя несчастных в руках их мучителей. Пусть даже ненадолго. И боец спешил, торопился, ускорялся, как только мог! Мысль билась уже не о том, какую щедрую оплату пообещали отряду и лично ему Правители Лиры, а о том, что без помощи СНА-группировки ещё долго пришлось бы вскрывать это змеиное гнездо. И кто знает, на сколько искалеченных и потерянных жизней вырос бы счёт к обитателям поместья!
Вот и последний этап! С каким же остервенением ударил Вения попавшимся под руку стулом по кристаллической структуре, поддерживающей защитный барьер!
Исчезновение барьера стало сигналом к наступательной операции. Отряды Стражей переместились к активированным маячкам. Бой, яростный и быстрый, вспыхнул по всем этажам. Дело нескольких секунд – и культисты ворвались в комнату с разбитыми ныне кристаллами, но бойца СНА в ней уже не застали.
«Прочь! Как можно дальше! В чистые воды Летарии, под сень зелёных исполинов Аитэлы или за многослойную защиту Нодзомирраума, чтобы вытравить, выжечь, стереть из памяти всё увиденное и услышанное за какой-то час. Чтобы вновь обрести веру в человечество в целом и его отдельных представителей в частности, веру в их разумность, их способность противостоять слепящей злобе и крайнему эгоизму».
Вения знал, что после подобных интенсивных и длительных ходок по самой грани, он ещё долго не сможет пользоваться возможностями собственного Глубинного, но не жалел об этом. Он задействовал кристалл переброса и оказался на пороге Дворца Приёма, только там и позволив себе столь сомнительное удовольствие, как потеря сознания.
А меж тем, выбивая двери поместья где ногой, а где и Таранным Ударом, отлавливая культистов где группами, а где поодиночке, команда Джи, пусть и не в полном составе, оказалась на пороге весьма необычной комнаты. В ней было слишком чисто и пусто - и именно это показалось необычным, учитывая какое пакостное впечатление оставляли все помещения до этого.