– Передайте им – буду через двадцать минут, – буркнул Покрышкин в трубку, нажал отбой и принялся одеваться.
* * * *
Заслоновцев было двое, мужчина и женщина, похожие, как брат и сестра, оба бесцветные блондины с водянистыми глазами, но цепким взглядом и сравнительно молодые – им еще, похоже, даже сорок не стукнуло. «Даже!» – внутренне усмехнулся Петр Леонидович своей мысли. Да, с высоты его почти-полтинника определенно «даже».
– Фролов Олег Игоревич, Зонина Анна Дмитриевна, – представились приезжие.
«Надо же, не брат и сестра. Клонируют их там, что ли?» – безмолвно удивился Покрышкин.
– Так что там с моим любимым пациентом? – подпустив в голос четко отмеренную дозу иронии, осведомился Петр Леонидович.
– Это вы нам скажите, – голос у Фролова был резкий, неприятного тембра, почти скрипучий. – У него участились приступы, не так ли?
– Да, теперь почти каждую ночь. А вы как узнали?
– Все в соответствии с прогнозами, – в отличие от ее «брата», голос Зониной был таким же бесцветным, как и она сама. – Очевидно, наступила вторая фаза.
О как! Вторая фаза, значит… Петр Леонидович ощутил подступающее раздражение. Похоже, шефы знают о загадочном солярном синдроме куда больше, чем говорят.
– А меня предупредить вы, значит, не сочли нужным? – Покрышкин сумел сохранить внешнюю невозмутимость, разве что тон его сделался холоднее на несколько градусов.
– Мы сообщаем вам сейчас, – прозвучало это так, будто вопрос решен окончательно и дальнейшему обсуждению не подлежит. – Как давно вы делали ему спектральную гематограмму?
– Три дня назад, – несколько озадаченно ответил Покрышкин.
Новый прибор АО «Заслон», делающий спектральный анализ крови по видам кровяных телец, вызывал у него одновременно и восхищение, и недоумение, потому что производил впечатление «из пушки по воробьям». Да, это круто, что можно просто подойти к пациенту, уколоть его, получить образец крови буквально в пару капель и через несколько секунд получить раскладку по видам кровяных телец, но зачем? Зачем такая оперативность? Это как высокотехнологичная авторучка, которая может писать в космосе, хотя запросто можно писать карандашом. Правда, появление солоцитов несколько изменило мнение Покрышкина по этому поводу, но все равно – такой экспресс-анализ нужен обычно для быстрого выявления особо заразных инфекционных болезней. В случае же солярного синдрома речь о высокой заразности не шла… или это только пока?
Фролов покачал головой:
– Нет, нам нужна свежая. Сделайте ее при нас, прямо сейчас. А потом…
Он полез в черный пластиковый кейс, открыл его и извлек два черных излучателя, внешне напоминающих УФ-лампы, но несколько необычной формы.
– Что это? – спросил Петр Леонидович, безуспешно пытаясь погасить искорки любопытства в глазах.
В чем-то, несмотря на свой без пяти минут полтинник и ученую степень, он оставался почти мальчишкой, которого очень интересуют и восхищают высокотехнологичные игрушки вроде тех, которые АО «Заслон» с завидной регулярностью поставляло в свои клиники. Еще одна причина работать здесь.
– Это УФИ-РС. Экспериментальный ультрафиолетовый излучатель регулируемого спектра. Специальная разработка для солярного синдрома.
О как! «Специальная разработка». Для единственного пациента с таким диагнозом? Ощущение «из пушки по воробьям» вернулось.
– А сколько же, позвольте полюбопытствовать, всего зарегистрировано случаев солярного синдрома? – осведомился Покрышкин.
– Пока один,
– Пока? А, понимаю. Опять прогноз?
– Что-то типа того. – Ни голос, ни выражение лица Зониной не выдали ее реакции, и только в глазах мелькнула легкая досада на задающего слишком много вопросов врача.
Секретчики, мать их! Ну прямо спецслужба какая-то, честное слово, а не медицинская корпорация.
– Ну что же, если вы больше ничего не хотите мне сказать… – чуть-чуть сарказма в голосе не помешает, хотя шефам он, похоже, что слону дробина, – идемте облачаться в спецодежду. Инфекционное отделение все-таки, правила есть правила.
* * * *
Пожалуй, больше всего на свете Петр Леонидович Покрышкин не любил, когда его держали за дурака. Или, уж во всяком случае, за человека недостаточно смышленого и надежного, чтобы объяснить ему, какого черта творится в клинике, в которой он занимает далеко не последнюю должность и, между прочим, имеет степень кандидата медицинских наук, а не просто по блату на денежное место устроился. Заслоновцы, похоже, держали Покрышкина чуть ли не за санитара, выдавая ему самый минимум информации и отводя роль на подхвате.