– Разбирайте свои вещи. Здесь всё, что вы оставили три дня назад в шлюзовой камере.
Когда номерные начали облачаться в свою тяжёлую броню и вооружались, я невольно напрягся. Но это длилось недолго. Пристегнув детей к сиденьям и наказав Ваське присматривать за сестрёнкой, я увидел баул, в котором, помимо моего армированного комбинезона, лежал тяжёлый бронежилет с разгрузкой, шлем и автомат АК-115 под семёрочный патрон, с голографическим прицелом и дополнительной рукоятью.
Ещё я обнаружил, кучу снаряжённых магазинов, пистолет Ярыгина с глушителем и десяток наступательных гранат РГО.
Пока я облачался, мать начала инструктировать вполголоса.
– Это резервный канал эвакуации бункера. Год назад его признали неработоспособным из-за невозможности контролировать передвижение крупных групп зомби, периодически проникающих в служебную ветку метрополитена. Камеры слежения кое-где на путях до сих пор работают, и, судя по отсмотренным сегодня кадрам, нужный нам туннель сейчас почти чист, вплоть до выезда на поверхность.
– Мам, что конкретно находится на том конце туннеля?
– На том конце, технического перегона, выход на поверхность и большая станция техобслуживания, предназначенная для ремонта подвижного состава. Это рядом с МКАД, на окраине Москвы.
– Мам, я надеюсь ты с нами?
Услышав мой вопрос, она замерла, потом обняла меня и быстро зашептала на ухо:
– Максим, я бы и рада убраться отсюда навсегда. Прекрасно понимаю, что если не вырваться из подземелий сейчас, то шансов увидеть хоть раз внучку у меня останется немного. Но работа Бориса очень важна для всех продолжающих бороться с этой заразой. Он здесь без меня не справится. К тому же если я перестану делать ему переливания сыворотки, чудовище, живущее глубоко в нём, обязательно вырвется на свободу. Надеюсь, ты меня понимаешь.
– А если они узнают, что ты нам помогла сбежать?
– Генерал Антипов узнает об этом часа через два. Максим, я тебя уверяю, он не станет меня трогать, даже если поступит прямой приказ из центра пустить меня в расход.
– Почему?
– По той же причине, по которой он послал куда подальше все запреты центра и впустил вас в бункер, а потом устроил вылазку наверх за детьми.
– Мам, я обещаю: если выберусь, все секреты бункера останутся при мне. Правда, насчёт моих спутников не уверен.
– Ничего страшного, сынок. Главное, чтобы они помогли тебе отсюда сбежать. К тому же Борис не против, чтобы кое-какая информация просочилась во внешний мир, но только та, что нужна нам. – С этими словами мать достала из кармана цепочку с флешкой и надела мне на шею. – Здесь как раз то, что можно отдать западному медицинскому консорциуму.
Я понимал, шанс выбраться из Москвы по тоннелям метро невелик, поэтому не стал уговаривать мать идти на такой риск.
Облачившись в броню, снова посмотрел на неё, и в этот момент она вытащила из кармана тот самый прототип прибора, определяющего наличие вблизи серых нитей. Правда, теперь окуляры и экран были прикрыты коробчатым чехлом, оберегающим их от повреждения.
– Максим, сканер потусторонней активности полностью заряжен и готов к работе. Ты его уже испытал, знаешь, как он помогает определить наличие за стенами или в канализации крупных групп заражённых. А при точечной настройке он обнаружит и одиночного мутанта. Когда заряд начнёт заканчиваться, просто сними чехол и положи его на солнечный свет для подзарядки аккумулятора.
– Мам, ты уверена, что мне это можно отсюда забрать?
– Да. Тем более прибор не состоит на учёте. И это ещё не всё, – прошептала она и, раскрыв большой подсумок на моей новой разгрузке, показала спутниковый телефон и две дюжины одноразовых инъекторов, помеченных разными цветами и значками биоугрозы.
– Второй телефон остался у меня, так что жди возможного звонка. В инъекторах пять разных активных препаратов. В помеченных чёрным цветом – патогены. Он за несколько секунд убьёт любое живое существо. Красные инъекции – энергетический экстракт стероидов, добытых из желёз мутантов. Он сделает любого человека на короткое время сильным и невероятно выносливым. Оранжевые инъекции – безвозвратно превратят человека в бешеное животное. Жёлтые – уничтожат любую заразу в организме в течение часа. Зелёные – это восстанавливающий ткани мутаген. Вкалывать в самом крайнем случае, если по-другому невозможно помочь человеку, получившему смертельное ранение. Предупреждаю сразу: шанс излечения около тридцати процентов.
– Спасибо, мам, потом разберусь – сказал я.
– Максим, у меня появилась зацепка по поводу Алёны. Раньше я не знала, где её искать, но после твоего рассказа кое-что перепроверила…