– Никого не видно, – пробормотал Семнадцатый, прильнувший к ночному прицелу автоматической винтовки.
Его голос звучал сухо и выдавал накопленное напряжение.
– Тем лучше, Бьёрн, – ответил Тридцатый, стоявший у бойницы на другой стороне вагона. При этом я слышал, как его пальцы нервно барабанят по цевью оружия, выбивая какой-то классический ритм. – Или нам везёт, или зомбаки просто пока не проснулись.
Напряжение в вагоне росло. Все знали, затишье может закончиться в любой момент, и тогда начнётся кровавая буря.
Дети, Васька и Светка, инстинктивно жались к Марте, как птенцы к наседке, ибо за эти два года впервые почувствовали женское тепло. Та была не против, и я знал, она их не обидит. Правда, если честно, Васька сам может, кого хочешь обидеть, не зря он прячет в рукаве прихваченную с верстака отвёртку.
Девчонка с неестественно бледной кожей и слишком большими, светящимися в полумраке глазами крепко сжимала залатанного медведя и молча смотрела на потолок. В отличие от остальных, она видит то, что скрыто. Нити, о наличии которых впервые поведала мне сестра.
Генрих ёрзал, не мог усидеть на месте и постоянно пересаживался, то устраиваясь рядом с Мартой, то, наоборот, поближе к кабине машиниста. Его пальцы беспрестанно теребили рукава защитного комбинезона, а глаза бегали по вагону, словно выискивая несуществующий путь к спасению. Генриху единственному не выдали оружие, ибо он ненадёжен. И ему единственному из чужаков я бы не стал никогда доверять.
Туннель за бронированным стеклом казался пустым, заброшенным, но уж точно не безопасным. Все присутствующие чувствовали, тьма скрывает в себе смерть, готовую в любой момент проявить себя.
Около получаса мы двигались по техническому перегону, а потом на мониторе появилось очертание выезда на станцию. Как только это произошло, девочка прижалась к брату, сжала мишку покрепче и зажмурилась.
– Всем приготовиться! – громко рявкнул я, и желудок сжался в тугой комок. Во рту появился знакомый привкус крови.
Я успел увидеть название станции – «Комсомольская», – а потом в поле зрения появилась высоченная груда шевелящихся тел. Сотни, да нет, тысячи зомби были сплетены в нечто, напоминавшее кошмарный клубок плоти. Они замерли в странном оцепенении, но их тела продолжали медленно дышать, ожидая, когда вся эта масса заражённой вирусом биомассы получит команду к пробуждению.
Сигнал пришёл в тот момент, когда бронированный вагон практически успел проскочить мимо.
Нечто огромное шевельнулось где-то в глубине живой горы, а потом орда пришла в движение и задёргалась, как единый организм.
– Да как же их много! – воскликнул Курт, и в этот момент в нашу сторону хлынула волна быстрых зомби.
Но не это заставило зашевелиться волосы на затылке, а то, что начало выбираться из груды заражённых. Над ордой появилось очертания чего-то огромного, не поддающегося точному описанию.
Многосуставные конечности покрывала белёсая кожа. Монстр начал распускать во все стороны костяные щупальца с шипастыми наростами, а потом резко развернул в нашу сторону корявое тело. Я увидел пасть и костяные пластины, прикрывающие не менее десяти тонн мутировавшей плоти.
Но не этот вид оказался самым поразительным. Больше всего удивило то, с какой резвостью монстр начал передвигаться и нас нагонять. Соскочив с перрона, он рванул за нами и принялся очень быстро орудовать своими костяными щупальцами.
– Король туннелей, – хрипло окрестил его я и нажал на пулемётные гашетки, желая, как можно быстрее стереть тварь из бойницы, за которой виднелся зенитный прицел пулемётов.
Спарка ДШК яростно задёргалась, выпуская поток тяжёлых пуль. Каждый четвёртый патрон в лентах оказался трассирующим, так что целиться можно было по ярким росчеркам, освещающим стены станции.
Первая волна зомби оглушительно заорала и сорвалась с платформы, как грязевой поток после прорыва плотины. Твари бежали, цепляясь когтями за бетон и врезаясь с разгона в вагон. Кого-то сбивали с траектории бега пулемётные пули. Самые шустрые получали порцию свинца из винтовок, номерных бойцов и падали под колёса вагона.
Слышался хруст костей.
– Курт, не спи! – заревел Бьёрн.
Тяжёлые винтовки пронумерованных лупили одиночными со скоростью автоматического огня. Стволы начали дымиться уже после первой перезарядки. Грохот выстрелов оглушил вагон, смешавшись с воем электродвигателя и скрежетом когтей о металл.