Обложенные мешками с песком железобетонные доты огрызались до последнего вздоха. Один из двух танков Т-60, снятых с консервации, заехал между цистернами с горючим. Экипаж ждал, пока орда не накроет обездвиженную махину живым, копошащимся ковром, а затем взорвал боекомплект, превратив себя и сотни тварей в огненный смерч.
И когда растекающееся топливо, начало поджигать толпы зомби, из распахнувшихся ворот склада вырвался грузовик, загруженный взрывчаткой. Водитель направил его прямо в груду сложенных под навесами снарядов. Воронка от взрыва и последующей детонации достигала в диаметре более пятидесяти метров.
Это могло бы остановить любого смертного противника, но только не кровожадных зомби. Несмотря на чудовищные потери, заражённые продолжали свою кровавую жатву, круша всё на своём пути и вырывая людей из, казалось бы, надёжных укрытий. Металлические решётки и сваренные из листовой стали баррикады сминались и ломались. Кирпичные кладки, закрывавшие окна казарм, рушились под натиском обезумевшей человеческой плоти, словно декорации.
Я думал, что те, кто успел укрыться в подземном бункере, выживут, но даже это не спасло их. Когда мы вернулись через две недели после того, как орда ушла, мы нашли кровавые кляксы там, где зомби настигли защитников и жителей блока складов. Судя по следам, мутанты выбивали гермодвери в течение нескольких дней, пока не добрались до своей добычи.
В результате они убили почти всех. Вскрыли бункер, разворотили железные ворота, защищавшие внутренние помещения подземных складов с неприкосновенным запасом. Мы смогли вытащить лишь два десятка гражданских и несколько курсантов военного училища из находящейся под землёй станции водоснабжения. Видимо, многотонные резервуары с водой, не позволив зомби обнаружить укрывшихся там выживших.
По некоторым оценкам, во время уничтожения анклава вернувшаяся в ближайшее Подмосковье орда поредела наполовину. Но вирус не просто собрал кровавую дань, он выиграл глобальную партию. Группы наиболее откормленных особей отделились от основной массы и устроили сотни лёжек в нашем секторе. На какое-то время они впали в спячку, готовясь к перерождению в ещё более опасных тварей.
Как позже объяснил поселковый доктор, для запуска процесса мутации развитому заражённому необходимо вновь отведать свежей человеческой плоти. На самом деле её необходимо сожрать совсем немного. А отъесться до отвала, набирая массу, будущий мутант может и за счёт павших товарищей. Именно поэтому после бойни, произошедшей на блоке складов, там не осталось ни единого трупа зомби. Всё было разорвано на куски и употреблено в качестве строительного материала для новых, ещё более жутких тел.
Остановившись на пригорке, рядом с выгоревшей заправкой, мы несколько минут издалека смотрели на пепелище, где когда-то был анклав блок складов. Всё ценное оттуда вывезли зареченские ещё прошлой осенью, когда мой отряд, и остатки местных жителей вынуждены были покинуть эти места. Количество опасных мутантов в округе росло в геометрической прогрессии, и другого выхода у нас просто не оставалось.
Следующим пунктом нашего назначения был берег водохранилища. Везти с собой детей Хромого, Генриха и Марту, было нецелесообразно, и потому их было решено оставить в безопасном месте. Бывший лагерь моего отряда на турбазе «Берёзка» не подходил. Уж слишком часто туда наведывались мутанты, даже после того, как мы ушли. Но одно тайное убежище у нас всё же оставалось.
Когда мотоциклы добрались до покрытой высоким камышом обширной заводи, я нашёл свои метки на деревьях и смело двинулся в глубину водных зарослей. Большой катер с двумя японскими моторами и каютой на носу обнаружился там, где мы с Беркутом его оставили.
Едва добравшись до судна, Хромой сразу принялся командовать на борту и проверять моторы. Марта потребовала взять её с собой. Чтобы уговорить остаться, пришлось сказать, что детей нужно охранять, и лучше с этим никто не справится. Только этот аргумент подействовал.
После этого мы вчетвером двинулись на мотоциклах в сторону военного аэродрома, расположенного невдалеке от покинутой территории вертолётного полка. Добравшись до отлично знакомой лесной дороги, я пожалел, что у нас нет беспилотника, чтобы осмотреть всё сверху. Теперь приходилось полагаться только на свой опыт.