– Афганистан? – спросил он и повторил неслышный по радио ответ из зала: – Против.
– Аргентина, – сказал он. – Аргентина? Воздержалась.
– Австралия? – продолжал он. – За.
За дни и недели, предшествовавшие голосованию, угрозы арабских лидеров и дипломатов уничтожить силой еврейский анклав в Палестине сменились угрозами в адрес евреев, проживающих в уязвимой диаспоре в различных регионах мусульманских стран – в Багдаде, Алеппо, Александрии, Тунисе, Касабланке. В арабских странах проживало восемьсот тысяч евреев, а еще двести тысяч жили в неарабских мусульманских странах, таких, как Иран и Турция. Эти евреи в большинстве своем не были сионистами, но это не имело значения: отныне все они становились заложниками. «Образование еврейского государства ставит жизнь миллиона евреев мусульманских стран под угрозу», – заявил представитель Египта. Если эта резолюция будет одобрена, предупредил премьер-министр Ирака, «против всех евреев в арабских странах будут приняты суровые меры». Евреи, проживающие в арабских странах, подвергнутся «чрезвычайному риску», напомнил член палестинской делегации. Разумеется, правительства арабских стран сделают все возможное, чтобы их защитить, сказал он, «но никакое правительство не в силах предотвратить народный гнев и всплеск насилия».
– Сальвадор? – продолжал американский голос. – Воздержался.
– Эфиопия? Воздержалась.
– Франция?
Зал на Флашинг-Медоуз затаил дыхание. Французы колебались, и предполагалось, что они воздержатся.
– За, – сказал американский голос, и в зале грянули аплодисменты.
«Возбуждение, – вспоминает один из членов сионистской делегации, – ощущалось как физическая боль».
По радио раздался какой-то треск – бразилец по ту сторону Атлантического океана стучал молотком, призывая к порядку. Рафи с родителями тревожились за судьбу трех старших братьев, которые несколько лет назад уехали в Палестину и примкнули к сионистскому движению; Рафи знал о них главным образом по переписке. Неграмотная мать заставляла его читать вслух письма от братьев, а потом затыкала за раму зеркала вложенные в конверты фотографии загорелых юношей. За себя Саттоны пока не беспокоились.
– Украина? – произнес американский голос. – За.
– Южная Африка? За.
– Советский Союз? За.
– Соединенное Королевство? Воздержалось.
– Соединенные Штаты? За.
Когда голосование закончилось, бразилец вновь постучал молотком. Присутствующие в зале увидели, что он надевает очки. «Когда он заговорил, – вспоминал один из участников еврейской делегации, – мы напряглись как никогда в жизни. Мы словно услышали, как сама история бьет крыльями над нашими головами».
Бразильский дипломат прочел с листа:
– Резолюция Специального комитета по Палестине принята, «за» тридцать три голоса, «против» тринадцать, «воздержались» десять.
Зал взорвался криками.
В управляемом британцами Иерусалиме толпы людей высыпали на улицы. Грузовики с громкоговорителями разъезжали по еврейской части города, призывая людей праздновать, а работники какой-то винодельни выкатили на улицу бочку вина и бесплатно угощали любого. Голда Меир, будущий премьер-министр Израиля, обращалась к ликующей толпе с балкона приземистого здания Еврейского агентства, главной сионистской организации в Палестине. «Две тысячи лет мы ждали избавления. И вот оно пришло, и этот миг столь велик и столь прекрасен, что человеческие слова бессильны его описать, – сказала она. – Евреи, мазл тов![3]»
Арабские лидеры и дипломаты пришли в ярость. «Моя страна никогда не согласится с подобным решением! – сказал сирийский делегат, прежде чем вместе с другими представителями арабских стран в знак протеста покинуть зал. – Она никогда не возьмет на себя такую ответственность. Пусть за последствия отвечают другие, но не мы!» Вскоре духовные лица из Аль-Азхара, мусульманского университета в Каире, выступили с призывом ко «всемирному джихаду в защиту арабской Палестины». Сирийское отделение международной религиозно-политической ассоциации «Братья-мусульмане» повторило этот призыв к священной войне, заявив, что подобная борьба – «вопрос жизни или смерти» для арабов, «которых хочет покорить и изгнать самый гнусный, бесчестный, коварный и разрушительный народ на земле».
В Алеппо родители Рафи Саттона выключили радиоприемник. С улиц не доносилось ни звука. Ничто не изменилось. Пока.
В старинной синагоге, где «Корона» хранилась двести тысяч ночей, а эта была последней, все будто бы шло как всегда.