Бернард покачал головой.
– Я всегда думал, что он – всего лишь опозорившийся легионер.
– Что он здесь делает? – напряженно спросила Исана. – Почему он не с Тави?
Бернард моргнул.
– Тави? Насколько я знаю, Гай забрал Линялого в столицу, чтобы тот был рабом в Академии… – Его озадаченность возросла. – Исана? Ты расстроена…
Исана заставила себя подавить приступ паники, возвращая лицу спокойное выражение.
– Извини… Я просто… Все в порядке, Бернард.
– Уверена? – Спросил Бернард. – Исана, я… в общем, когда ты сказала мне купить Линялого, я сделал это. И ни разу не спросил, зачем. Я был уверен, что у тебя были на то свои причины, но… – Повисла неловкая тишина и Бернард спросил. – Ты уверена, что ничего не хочешь мне рассказать?
Исана не посмела посмотреть ему в глаза.
– Не сейчас.
Бернард нахмурился в ответ.
И прежде, чем он задал еще один вопрос, Исана кивнула в сторону его рабочей одежды и плаща маскировочного цвета.
– Куда ты собрался?
Он колебался мгновение и криво улыбнулся ей.
– Не могу сказать, – сказал Бернард. – Не сейчас. На задание.
– Какое задание? – Спросила Исана. Она склонила голову на бок и сказала. – А, понятно. Задание Амары.
Бернард кивнул, немного смутившись.
– Да.
– Она делает тебя счастливым, так ведь?
Лицо ее младшего брата озарилось легкой улыбкой.
– Да.
Как Исана когда-то делала счастливым Септимуса. Боль пронзила ее, но она скрыла это под улыбкой.
– По слухам, – добавила она сухо, – очень счастливым.
– Исана, – пророкотал Бернард, его лицо вспыхнуло.
Исана позволила себе легкую усмешку.
– Полагаю, ты скоро отбываешь?
– До рассвета. Я уже был готов отправиться. – сказал он. – Но надеялся, что ты очнешься до этого.
– Ты будешь… – Исана нахмурилась. – Это…
Он улыбнулся и прикоснулся к ее плечу.
– Я буду в порядке. Я все тебе расскажу, когда мы вернемся.
Она чувствовала доверие и честность Бернарда через егоприкосновение. но так же она чувствовала в нем неуверенность и страх.
Несмотря на то, что ее брат не боялся за свою жизнь и не был объят тревогой, он точно знал, что впереди его ждет опасность и неопределенность.
Раздался стук в дверь, Джиральди приоткрыл ее и заглянул.
– Ваше превосходительство, – сказал он. – Ваша тощая Графиня несется в башню. Сказала, что ты должен нагнать ее.
Бернард резко кивнул, повернулся к сестре и уже по-другому, более крепко обнял ее. Исана знала, что ее ребра сейчас сломаются, так как в прошлом Бернард ее не раз так обнимал, поэтому наконец она издала жалобный звук и оттолкнула его. Иногда ей казалось, это единственный способ, по которому он определял, что пора остановиться.
– Джиральди побудет с тобой, – сказал он, – Люблю тебя.
– И я тебя, – ответила Исана, – Удачи.
Бернард наклонился, поцеловал ее в лоб, затем поднялся и пошел.
– Позаботьтесь о ней, центурион.
– Иди поучи свою курицу яйца нести, – пробормотал Джиральди, подмигивая Исане.
– Что? – бросил Бернард через плечо.
– Сэр, да, сэр! – ответил Джиральди
– Ужас, – пробормотала Исана, – Никакой дисциплины в нынешних Легионах.
– Сам в шоке, – согласился ветеран. – Стедгольдер, что нибудь желаете? Еды, напитков?
– Сначала немного конфендициальности, – сказала Исана, – Это можно устроить?
– Думаю, да, – ответил Джиральди.
– Центурион, будь добр, мне нужно поговорить с Линялым.
Джиральди остановился у двери. – Этот раб со шрамом? Человек-Легион?
Исана смотрела на него какое-то время, ничего не говоря.
– Просто странно, старый Линялый все эти годы был в твоем Стедгольде и никто не видел, чтобы он использовал что-то, кроме ножа. Считалось, что все эти шрамы на руках от работы в кузнице. Тогда вечером, он прошел сквозь всех этих маньяков, как будто они были сделаны из паутины. Он из тех, о ком хочется узнать, а кто же он такой?
Исана сложила руки, одними пальцами показывая нарастающее нетерпение и ничего не ответила.
– Хммм. – хмыкнул Джиральди и уходя прихрамывая, – Интрига растет.
Линялый вошел через несколько секунд. Он все еще был одет в простую, запятнанную кровью робу уборщика, поверх которой он надел пояс легионера с ножнами и его старым мечом в них.
Он где-то достал поношенный, старый темно-синий плащ и сапоги легионера. Пропитавшаяся кровью ткань опоясывала его левую руку, но, если он и испытывал боль, то не показывал этого.