— Кха… — выплюнул прану, смешанную с кровью, Синдарий и попытался ударить темного.
Его рука была перехвачена и удар получил уже он. Удар был такой силы, что светлый бог пробил пространство Неназываемого и вылетел из него, падая, сам не понимая куда… Возможно в саму бездну.
И казалось, что теперь он должен умереть. Однако Синдарий не зря считался лидером в своей группе. И даже планировал со временем отделиться от этого Пантеона и основать свой… У него была не одна частичка света, а целых две. Одну он получил при становлении божественной сущности. А вторую вырвал так же, как это сделал минутой ранее Неназываемый, из одного молодого бога, которого направили к Синдарию на обучение. Он тогда здорово подставил его, а затем организовал казнь. Не смог он простить молодому богу того факта, что его частичка была в много раз сильней и ярче.
Синдарий не знал, что будет дальше. Однако, это был первый случай на его памяти, когда темный получает частицу света. Обычно она убивает любого темного, кто дотронется до нее. Но Неназываемый не умер… И если всё, что он говорил, правда, то совсем скоро вся Вселенная вздрогнет. Он лишь надеялся, что притворился умирающим достаточно хорошо. И за ним сейчас никто не летит, чтобы добить.
— Сандр… Я не знаю, что это такое, — говорит мне Морана.
— Ну дожились… Ты богиня или как? Давай включай сображалку и помогай найти решение, — слегка надавил на девушку. — Эта хрень, между прочем, сейчас движется к городу.
Морана вздохнула и снова прикрыла глаза, начиная полную проверку этого Разлома.
А я стоял и переживал. А как тут не переживать, если через два дня у нас свадебное мероприятие, на которое прибудет множество гостей. За оставшиеся дни я должен закрыть этот долбаный Разлом, а ведь даже не знаю, как к нему подступиться. Начнем с того, что я попытался зайти, но мои инстинкты просто взвыли об опасности! Шнырька тоже отказался туда идти, мол, там внутри не обошлось без Тени и там что-то намудрили, поэтому он очкует.
Я уже успел выйти из Эпицентра и лично набрал Ольгу. Императрица слегка прифигела, но сообщила, что разберется. А еще немного поматерилась из-за сложившейся ситуации, и не забыла напомнить мне, что она в роли Императрицы не так давно. А уже полно проблем.
Ох… Чувствует мое сердце, что нужно уже готовить замену. А то не пройдет много лет, как Ольга тоже взвоет и скажет, что хочет на покой.
Что же с этой Империей не так, что никто из нормальных не хочет ей управлять? Может, Анне предложить? Есть у меня версия, что трон с радостью отдадут. Или пусть Антон Саныч потренируется?
— Нет, я сдаюсь, — недовольно вздохнула Морана. — Я и близко не представляю, кто это тут все натворил, но это точно не люди. Точнее, могу сказать, что явно не из этого мира.
— Так, подруга, — выставил я руки вперед. — Давай не будем горячиться. Ученых часто называют нелюдями, тут все в порядке. И уверяю тебя, они могут и не такое сотворить. Но сейчас не надо опускать лапки, кстати, красивые коготочки, — похвалил ее матово-чёрный маникюр, чтобы та слегка расслабилась. — И решить этот вопрос…
Морана еще раз тяжело вздохнула, а затем и еще… И так несколько раз, но приступила к работе. Не прошло много времени, тут появилась еще и Пандора, и теперь они вместе стали разбираться.
— Да не… Так ничего не узнать… Тут нужен разведчик, — выдала Пандора.
А в следующий момент она открыла божественно-хранительский портал и оттуда выползло странное существо, похожее на черепаху и бронепоезд.
— Пандорочка, — как можно мягче обратился я к ней. — А ты ничего не хочешь мне рассказать?
— М? — захлопала она глазами. — О чем?
— Ну… Как тебе сказать? — кивнул на черепаху. — Я ведь тебе говорил — не заниматься здесь животноводством.
И тут до Пандоры дошло. Иметь домашнее животное или даже их армию — это не страшно и не преступление, но только не тогда, когда ты мать всех чудовищ и ходят легенды о сожранных тобой мирах.
Правда, есть там свои нюансы. Миры, которые она уничтожала, как правило, были с гнильцой. Но людям этого знать уже не хотелось. Главное, что уничтожила, а значит, нужно бояться и звать Охотников или еще кого.
— Кстати! — почему-то обрадовалась она. — А ты действительно не говорил такого не делать.
— Говорил, — едва улыбаюсь и продолжаю смотреть обвинительным взглядом.
— Нет! — стала она еще довольней. — Последний раз ты мне такое говорил на Дорне… А на Земле не говорил.
И тут до меня дошло, что про эту планету я ей, и правда, ничего не говорил. Однако, как мне казалось, это и само собой ясно. Не твори херню, где живет Охотник и его семья. Очевидно же!
— Почти дошло, — перебила нас Морана, указывая на черепаховидное существо.
Оно было медленным, но большим и сильным. Пандора хорошо постаралась, а главное, я понимал, почему она снова взялась за свое, но уже на этой планете. Ее тварь была энергетически чистой. В ней не было загрязнений и мутаций. Все таки удивительное место — эта планета. И моя задача — чтобы так продолжалось и дальше.
Тварь пропала в Разломе, а мы стали ждать.
— Все… — вскоре пробормотала Пандора. — Черепашель умер…
Твою мать… Кто или что могли так быстро там разобрать этот танк⁈
— Но я получила достаточно информации, — не капли не переживая, выдала она. — Он был атакован примерно две тысячи раз за это время.
— Хм… — нахмурилась Морана.
— И что это означает? — решил уточнить у нее.
— Это значит, что там очень много жителей, Сандр. А еще разные энергии. Мне сложно даже представить, что это такое, но есть и хорошие новости.
— Вот их и выкладывай!
И она выложила. Если кратко, то там еще есть твари Колыбели. Она ощутила их энергию в не самом спокойном состоянии. Они сражались и делали это непрерывно, при этом многие умирали. И что бы там не происходило, но внутри сложно находиться даже жителям Колыбели!
— А может они просто перебьют друг друга? — несмело предположила Морана.
— Это вряд ли, — вздохнул я. — Ладно, спасибо. Можете быть свободны, дальше я сам.
Императорский Дворец
г. Петербург
— Вы понимаете что о чем сейчас говорите⁈ — орала разгневанная Ольга. — КАК ТАКОЕ МОЖЕТ БЫТЬ⁈
— Мы не знаем, Ваше Императорское Величество, — ответил Дмитрий Даудов, старший ученый, который работал над проектом «Новый Разлом».
Ольга только выдохнула и рухнула, как подкошенная, на свое кресло.
Когда ей позвонил Александр и сообщил новости, она конечно удивилась. И пообещала ему разобраться в самые короткие сроки. Вот тут оказалось, что обещала она зря…
Очень зря, ведь выполнить его просьбу у нее не получается. Она вызвала всех причастных, а некоторых даже пришлось доставлять на воздушном транспорте. И оказалось, что никто не знает именно тех, кто работал над проектом объединения Разломов. Даже более того! Их видели и общались с ними, но потом они внезапно пропали, и больше о них никто не слышал. А еще во всех базах нет ни одного упоминания про эту часть проекта!
— Мне нужна вообще вся информация про всех людей, которые работали там. Я хочу знать всё! Сможете это сделать, господин Болконский? — обратилась она к человеку, который еще не разу ее не подводил.
— Сделаю, Ваше Императорское Величество, — поклонился начальник СБ Империи, а затем добавил. — Мы уже ищем, но пока пусто. Часть проектов просто пропала. Их наглым образом вырезали из всех баз данных и затерли любые следы. Наши специалисты сейчас пытаются восстановить информацию, но говорят, что метод, которым это было сделано, им неизвестен. Это что-то новое.
Ольге ужасно не понравились такие новости, и она даже представить не могла, кто это был и зачем ему это делать.
— Есть что еще добавить? — взглянула она на ученых, которые покорно стояли на коленях.
— Нет, Ваше Величество! Лично я готов вас уверить, что не имею никакого отношения к этой ситуации, — ответил старший ученый.
— Все вы так говорите, — покачала она головой. — Это уже господин Болконский выяснит, и если вы сейчас умалчиваете любую информацию, то пожалеете. Увы, для вас — я далеко не такая терпеливая, как моя мать.
Ученые побледнели. Они знали о нраве Ольги. Она не была деспотом или кровавым правителем. Но за косяки сразу сажала или увольняла. Девушка всем и всегда повторяла, что каждый должен быть на своем месте и нести ответственность за свои действия.
— КЛЯНУСЬ! — вдруг подорвался Даудов. — Я всего лишь изучал скорость Разломов в разных условиях. Я больше ничего не делал. Там работало несколько десятков групп ученых, и я не мог знать их все.