– Коль, ты теперь в Москве живешь, – возразила супруга. – Надо приобщаться к культуре! Ну что ты видел в своей жизни? Казармы, секретные командировки? А в них что? Кровь, кишки?
Ночью приснился туннель с Дэниэлсом. Тот самый, куда мы с Чунгом забрасывали гранаты. Вот уж насколько у меня крепкая психика, а проснулся в холодном поту. Лежал, вспоминал, как Дамбо перерезал горло вьетнамцам, потом забег по джунглям. Сходил, открыл форточку – под сквознячок засыпать легче. А тут Яна проснулась, объяснила по-простому, чем чревато простыть беременной. Хоть и наступил апрель со всеми прелестями весны, а ночью еще подмораживало.
– Потом ты мне еще на восьмое марта обещал сводить куда-нибудь, – Яна не сдавалась и продолжала меня уламывать, – а сам умотал в этот свой Вьетнам.
– Он не мой, – я вышел из машины, открыл дверь жене: – Пошли уже.
В театре мне, к удивлению, понравилось. Сначала Яна сдалась и разрешила перед концертом зайти в буфет. Там я взял жене чая и эклеров, а сам выпил пару рюмок коньяка. «Арарат» горячей волной прошелся по телу, и в зрительный зал я входил расслабленный и благодушный.
Кудрявый брюнет Сличенко пел без остановки – тут были и романсы, и народные песни – «будто кто-то мне в кабацкой драке саданул под сердце нож». Цыганки под аккомпанемент трясли пестрыми юбками, кричали «ай-лю-лю». Сличенко даже выдал что-то из современного, а именно – про житие своего народа в большом городе: «…проскачу я на Таганку, чтоб с собой забрать цыганку…» Дальше любителя скачек по столице принимает милиция, но потом сжалившись, отпускает.
В антракте я прислушался к тому, что обсуждает народ. Ну Сличенко и цыганские романсы само собой, а еще людей волновало какое-то мумие – горный воск, который лечит от всего и сразу. Это женщин. Мужики трепались про 412-й «Москвич». Мощный мотор – 75 лошадей, новомодные ремни безопасности… Последние никто признавать не хотел – только слабаки и трусы пристегиваются. Ну это у нас как всегда, я даже не удивился.
За нашим буфетным столиком стояла странная пара. Молодая крепенькая девчуля с высоким статным парнем-блондином. Волосы спутника чернявой девушки кучерявились, прям как у Сличенко. Пара обсуждала фигурное катание. Какую-то «Калинку-малинку» на льду, травмы коленей. Это обсуждение шло по нарастающей, в ход шли претензии, высказывались обидки. В основном со стороны чернявой – «виноватый» блондин стоически терпел.
– Это Роднина и Уланов… – шепнула мне на ухо Яна. – Восходящие звезды фигурного катания. Коля! Я так хочу посмотреть на фигурное катание… Давай как-нибудь сходим!
Вся жизнь женщин подчинена «хочу», а мужчин – «надо».
На обратном пути Яна захотела сесть за руль «Волги». Хотя я и сопротивлялся:
– Ты беременная!
– А ты выпивши.
– Что там с двух рюмок? Уже выдышал все на сцену к Сличенко.
– Коля, не беси меня! У меня есть права, я сяду за руль.
– Права есть, а опыта вождения нет!
Мы еще поругались чуток, и я сдался. Становлюсь каблуком. И это закономерно. Многие брутальные мужики, особенно из силовиков, дома ходят тише воды, ниже травы. Просто не хватает сил командовать еще и в семье. Со службы возвращаешься весь выпотрошенный, наоравшийся и наматерившийся по самое не могу.
Вон как мы Ильясовых на прошлой неделе песочили… Про чеку молчок – зато устроили внезапную проверку саперного хозяйства с приглашенными специалистами из дивизии. Разумеется, нашли кучу косяков. Тут же акты, комиссии, мат-перемат… Раздолбаев, конечно, на проработку, замполит бегает, тоже орет. Скандал получился громким, но «управляемым». За пределы базы не вышел. Заодно подтянули дисциплину в отделениях. До кучи я еще устроил ночную тревогу с маршем в полной выкладке на десять километров – до Балашихи и обратно. Чтобы не расслаблялись.
– Запомни, Коля! Беременность – не болезнь!
Этим аргументом Яна меня добила, с победным видом забрала ключи, села за руль. Управляла «Волгой» ловко, дорожные ситуации решала умело – хотя при таких пустых улицах это было немудрено. Пару раз я, конечно, вхолостую выжал тормоз ногой, но домой добрались без приключений. И тут меня сразу в оборот взял тесть. Отвел на кухню, задернул шторы. Включил на подоконнике радио погромче. Это он типа «комнату безопасности» создает? Интересно, а прослушка уже научилась фильтровать посторонние шумы?
– Готовься, на следующей неделе летишь в Прагу. – Алидин включил электрический чайник, достал две чашки. Говорил очень тихо, я еле его слышал из-за радио.
– Да у меня и загранпаспорта нет… – Я выпал в осадок.
– Выдадут! – отмахнулся тесть. – Завтра совещание у Андропова в Большом доме. Пройдешь инструктаж. Группа формируется межведомственная, с подчинением Комитету. Войдут в нее сотрудники ГРУ, представители международного отдела ЦК, пэгэушники… Куда без них. Поедете на рекогносцировку. Ситуация в Чехословакии осложняется с каждым днем – Дубчек на недавнем пленуме расстался со старой командой, назначает на все должности диссидентов. Смрковского этого, Йозефа Павела… Последний так и вовсе сидел в тюрьме. Сейчас не вылезает из английского и американского посольств. Уже успел заявить про многопартийность, плюрализм, гласность. Гаденыш.