Даже в том случае, когда пациентов лечат с помощью методик, доказавших в прошлом свою полезность, если они убеждены, что эти методики малополезны или вовсе никчемны, их убеждение может вызвать мощный негативный эффект. Помню, несколько лет назад я прочитал об эксперименте, в котором участвовали люди, страдавшие от проблем респираторного характера. (Мне даже подумалось в тот момент: «Как хорошо, что я не один из тех, над кем проводили эксперимент».) Во время эксперимента людям, болевшим астмой, исследователи давали некий совершенно безвредный препарат, внушая им при этом, что это химический раздражитель. Хотя препарат представлял собой не что иное, как распыляемый соляной раствор, пациенты были убеждены, что это раздражитель, и почти у половины из них возникли проблемы с дыханием, а у некоторых — даже полноценные приступы астмы! Когда же им внушили, что теперь их лечат настоящим лекарством, они немедленно поправились. В действительности же это «новое лекарство» было все той же солью, растворенной в воде.
В книге «Народные целительные средства, заговоры и стоящая за ними наука» ее авторы, Роберт и Майкл Рут-Бернстайны, суммируя этот неожиданный эффект, утверждают: «Эффект ноцебо может нейтрализовать реакцию организма на надлежащее медицинское лечение, изменив ее с положительной на отрицательную».
Сходным же образом физики установили, что отношение наблюдающих к исходу эксперимента в его процессе также влияет на результат, и если врач, например, говорит «Ну, мы попробуем это средство и посмотрим, что получится... возможно (!), оно немного поможет», — такое утверждение может и способствовать его успешному исходу, и наоборот. Именно по этой причине любой, даже самый слабый намек со стороны врача насчет того, что лекарственное средство может не сработать, негативно влияет на успех лечения. Ставшее знаменитым исследование сердечно сосудистых заболеваний, начатое по инициативе руководства Национального института сердца во Фрэмингэме (сейчас он называется Национальным институтом сердца легких и крови) в 1948 году, документально подтвердил силу подобного эффекта.
В исследовании участвовали 5209 человек, мужчин и женщин, в возрасте от 30 до 62 лет, все — жители города Фрэмингэм, штат Массачусетс. Целью исследования было выяснить прежде неизвестные факторы болезни сердца. В 1971 году в рамках этой программы было предпринято второе исследование, на этот раз с привлечением детей участников первой группы, а недавно началось третье исследование; на сей раз его объектом стали внуки участников первой группы.
Каждые два года участников подвергают медицинскому осмотру на предмет выявления у них факторов и обнаруженных в ходе исследования. Хотя группа исследуемых представлена широким кругом людей, ведущих самый различный образ жизни, исследователей немало удивил тот факт, что негативные убеждения части обследуемых играют важную роль, подвергая их риску заболевания сердечно-сосудистыми заболеваниями.
Корреляция большого количества статистических данных показала, что у женщин, убежденных в том, что они склонны к сердечным заболеваниям, вероятность смертельного исхода в четыре раза превышает вероятность того же исхода у женщин, подверженных тем же факторам риска, но не верящих в возможность подобных заболеваний (курсив мой. — Г. Б.).
Хотя медицина и не в состоянии полностью понять, почему происходит подобный эффект, несомненно одно: между нашей убежденностью относительно состояния собственного здоровья и качества жизни и реальным исцелением существует нерасторжимая связь. Но прекращается ли на этом сам эффект? Иссякает ли сила наших убеждений на границе, создаваемой плотью нашего тела, или же она простирается дальше? И если простирается, то можно ли объяснить этим эффектом те явления, которые мы называем «чудесами»?
Хотя теории, касающиеся веры и убеждений, сами по себе интересны, а эксперименты могут выглядеть весьма убедительными с точки зрения моего «мужского ума», признающего ту роль, которую убеждения играют в нашей жизни, однако мое научное образование этим не удовлетворяется и по-прежнему требует чего-то реального, а именно — осмысленного применения того, о чем говорят теории.