Одна из причин, почему эта история одновременно и трогает, и сильно впечатляет, состоит в том, что маленький мальчик смог уловить и применить на практике те простые идеи, которые он услышал в разговоре неизвестного ему мужчины (Невилла) и бабушки. Но самое важное то, что он смог отделить философию Невилла от тех проблем, с которыми к тому обратилась бабушка. Хотя оба изъяснялись языком взрослых и обсуждали идеи применительно к миру взрослых людей, он смог вычленить основные принципы, рассчитанные на то, чтобы помочь бабушке в ее бизнесе, и применить их в своей жизни, чтобы получить столь страстно желаемого им щенка колли. Как говорит пословица, «если может ребенок, то сможем и мы»! Главное — отбросить и устранить со своего пути все суждения, оценки и убеждения, касающиеся того, что возможно, а что нет, и не препятствовать тому, чтобы этот простой основной закон реальности смог реализоваться в нашей жизни.
Хотя я и испытываю благоговейный трепет, когда люди рассказывают мне о столь ярких образчиках действия веры и убеждения, должен сказать, однако, что я редко при этом по-настоящему удивляюсь. В самом деле, если убеждение — самая мощная сила во Вселенной, то когда девятилетний мальчик в этой Вселенной получает щенка своей мечты — именно того щенка, какого он представлял, — почему мы должны ждать чего-то другого?
Секрет здесь в том, что мальчик в своем воображении поступал и вел себя так, словно щенок уже у него. То есть он жил жизнью, обусловленной результатом своего воображения. А в этом воображении щенок был реальным. Психолог и философ XIX века Уильям Джеймс прямо напоминает нам о том, насколько легко и просто применить этот принцип в реальной жизни: «Если вы хотите какого-то качества [в жизни], действуйте так, словно оно уже у вас. Если вы хотите нечто, ведите себя так, словно уже получили желаемое». По словам Невилла, поступать подобным образом — значит сделать «свою мечту о будущем фактом настоящего».
Понять, почему столь простые вещи, как умение вообразить, что мы гладим собаку, поверить в воображаемое и действительно ощутить под рукой ее шерсть, обладают такой силой воздействия на нашу жизнь, — значит понять саму природу реальности. Поэт Уильям Блейк считал силу воображения квинтэссенцией бытия, а не чем-то таким, чему мы предаемся в часы досуга. «Человек есть плод воображения, — сказал он, поясняя свою мысль, — которое суть Сам Бог».
Философ и поэт Джон Маккензи, описывая связь между нами и воображением, высказал такую мысль: «Различие между реальностью и вымыслом выявить не так-то просто. .. все сущее есть вымысел». Оба эти изречения объединяет одно: конкретные события вначале нужно вообразить как реализованные возможности, прежде чем они смогут стать реальностью.
Повседневным, далеким от науки языком Джеймс, Невилл, Маккензи и Блейк говорят о том, как именно можно применить в реальной жизни основной закон. В нашем XXI веке — веке микрочипов и нанотехнологий — вряд ли стоит удивляться тому, что мы не скрываем своего скепсиса, когда слышим, что перемещать атомы реальности — настолько простое дело, что даже ребенок может с ним справиться. Для нас это выглядит слишком просто, чтобы быть истинным, — но только до тех пор, пока мы не примем к сведению то, что преподносит нам наука и что неизменно утверждают наиболее почитаемые нами духовные традиции. А они говорят: мы живем в отраженной Вселенной и сами создаем в ней отражения!
Так что пусть вас не вводит в заблуждение простота высказываний Невилла, когда он говорит: все, что нужно для того, чтобы претворить свое воображение в реальность, — это «представить на уровне чувств свое желание осуществившимся». Почему нам кажется, что в соучаствующей Вселенной, формируемой нами же самими, сила творения должна достигаться куда более трудным путем?
Во время своего первого паломничества в буддийский монастырь в конце 1990-х годов я быстро убедился, сколь различно устроен ум людей западного мира и монахов и монахинь в местах, ради изучения которых мы забрались так далеко. Самым большим различием между нами и ими является, без сомнения, наше неутолимое желание знать, почему все устроено так, как устроено, и полное отсутствие стремления к этому знанию у обитателей монастырей. Такое впечатление, что они вполне довольствуются приятием того, что вещи порой таковы, каковы есть. И это, очевидно, как-то связано с их представлениями о себе и о мире.