Они залезли туда вдвоем, сели друг напротив друга. Денис нюхал пену, а Паша чувствовал, как вода проникает в разрезанную кожу на ноге.
— Что это у тебя тут? — спросил Денис, поглаживая свое горло.
Паша долго молчал, отведя глаза.
— Есть такой препарат, «Элизиум», я отдал за него все свои деньги. Если его вколоть человеку, то этот человек в тебя влюбится. Там несколько уколов, все рассчитано на несколько дней… — он взглянул на Дениса. — Когда ты под этим препаратом — ты меня любишь. А когда тебя отпускает — ты пытаешься убить меня. Эти синяки на горле — это ты меня вчера душил.
Паша замолчал, и было слышно только, как шуршит пена.
Денис пристально посмотрел на него, глаза его блеснули, улыбка тронула губы, и он прыснул смехом:
— Ну ты даешь! Это где ты такое вычитал? В интернете? Как-как ты говоришь -“Элизиум»?
— Да… — грустно улыбнулся Паша. — «Элизиум». В интернете прочитал…
Денис подался вперед, как ледокол раздвигая пенный сугроб, и, оседлав Пашу, посмотрел ему прямо в глаза:
— А вообще-то ты сволочь! — прошептал он, беря Пашино лицо в ладони. — Мне не нужно никакого препарата, чтобы любить тебя…
Когда париться в ванной стало тяжко, они перелезли в кровать.
Порезанные пальцы на Пашиной ноге опять стали кровоточить. Денис сходил за аптечкой и смазал ранку йодом.
— Ты такой грустный и уставший… — прошептал Денис. — Что случилось?
Паша посмотрел на него.
— Ты меня сегодня напугал. Я тебя прошу, если захочешь уйти куда-нибудь, предупреди меня, ладно? А лучше вообще никогда никуда не уходи.
— Хорошо. Я не думал что это… так на тебя повлияет. Но все равно ты такой грустный. Я не могу смотреть. Дай я тебя приласкаю, — и Денис стал целовать его грудь, опускаясь все ниже и ниже.
— Нет… — Паша взял его за волосы. — Не надо. Просто полежи рядом.
Денис замер, и, не отрывая от Паши взгляда, молча лег рядом и прижался к нему.
— У меня порез на лбу, не могу вспомнить, откуда это.
Паша лежал на спине с закрытыми глазами:
— Поскользнулся в ванной… Ударился.
— Не помню, — нахмурившись, проговорил Денис. — Я думаю, знаешь, может, мне сходить к врачу, провериться? У меня что-то с памятью… Я некоторые события совсем не помню. Не помню, что было вчера. Сходим? К врачу. Только я не знаю, к какому.
Паша мысленно заглянул в кейс и увидел там еще два шприца:
— Не беспокойся, через пару суток само пройдет, — успокоил Паша и прижал его к себе покрепче.
— Хорошо бы, конечно.
Паша лежал в тишине, с закрытыми глазами, боясь пошевелиться.
Ему почему-то вспомнился тот отель на Капри. Небольшой, уютный и ужасно милый, почти домашний. С книгами на полках, подушечками и старинными фотографиями; как будто бы он жил на квартире у старого друга.
Главная комната номера выходила на террасу с белыми колоннами и мягкими лежаками. И он на всю жизнь запомнил теплые мглистые синие сумерки. Свет из комнаты освещал только лежаки, а сразу за перилами начиналось море, и очертания полупрозрачного, почти растворившегося в надвигающейся ночи острова, и маленькие яхты.
И в один миг он вспомнил сразу все с невероятной живостью! И статуэтку фавна, играющего на дудочке у настольной лампы, и темно-красные подушки на белых креслах, и вкус белого вина…
И с этими воспоминаниями покой зашел в его душу. Словно елей, эта небесная тишина смазывала все раны и растерзанные нервы его мечущейся души, и все затихало и оставалась только тишина. И он отдыхал, и растворялся в этом бездонном спокойном и молчаливом облаке.
====== Глава 11 ======
Рак оказался тоненьким, маленьким и зеленоватым. Это и смутило Пашу больше всего. Он был четко убежден, что все раки большие и красные.
И пиво…
Прямо у реки лежал старый аккумулятор, а на нем стоял ноутбук за сто миллионов долларов. И на белом экране ноутбука четко светились большие черные буквы: «Ты — гей! Спасибо.»
Паша решил, что нужно убираться отсюда, и стал подниматься вверх по крутой тропинке.
— Вах! Хочишь чай, друг-джан, э?! — закричал гортанный голос сверху.
Паша ощутил резкий запах гранатового сока и быстро побежал прочь.
Он был босиком, и кожа от пореза на пальцах ног отошла, и в рану стал забиваться холодный грязный песок.
Это вызывало резкую боль.
Это было очень тяжко.
И мерзко… Ведь от грязи в ране мог образоваться гной. Он, скорее всего, уже и начал образовываться.
Паша чувствовал это.
— А я знала, что ты станешь алкоголиком! — закричала бабка в ночнушке и замахнулась на Пашу длиной палкой, когда он подбегал к кровати.
Но Паша прыгнул в кровать, накрылся одеялом и проснулся.
Уже рассвело. Кровать была пуста. Дениса опять не было.
Чувствуя нарастающую нервозность во всем теле, Паша быстро поднялся с кровати и спустился на первый этаж.
На кухне горел странный свет. Нахмурившись, Паша прошел вперед и увидел Дениса у открытого холодильника; он отрывал куски мяса от жареного гуся, и быстрыми голодными движениями отправлял их в рот.
Увидев Пашу, он замер, сглотнул, закрыл холодильник и отвернулся.
Паша тоже молчал.
Достав тарелку с обглоданным гусем, он подогрел ее в микроволновке и поставил на стол. Положил хлеб и соус. Поставил на огонь турку с кофе.
Денис смотрел на него молча. Паша кожей чувствовал его плохо подавляемую нервозность и неприятие. В какой-то миг Денис не вытерпел, демонстративно отодвинул от себя тарелку с мясом и ушел.
Из турки поползла пена, огонь зашипел, и Паша вылил все в чашку. Взял ее двумя руками, и глядя в пустоту, сделал маленький глоток.
Когда он поднялся наверх, Денис смотрел телевизор, щелкал каналами, но увидев Пашу, выключил ящик, и лег в кровать.
Паша сел в кресло. Молча смотрел в пол. Не знал, о чем говорить.
С улицы донесся тяжелый гул — совсем низко над домами пролетел вертолет МЧС.
Проводив вертолет взглядом, Паша увидел, что Денис все же повернулся и смотрит на него.
— Так ты, значит, гей? — вдруг спросил Денис.
Паша молчал.
— И мы… значит, теперь… типо — пара, — размышлял вслух Денис. — Типо… мы в браке. Как муж и жена?
Паша сидел тихо.
— И кто муж? Кто жена?
Паша поморщился, но смолчал.
— Как будем решать, кто жена? Жребий кидать? Как это происходит у пидорасов?
— Ты не пидорас, — вдруг неожиданно для самого себя сказал Паша.
— Зато ты пидорас, — отозвался Денис, встал с кровати, сел рядом с Пашей и уперся в него взглядом.
Пашиному сердцу стало жарко.
Денис протянул руку, положил ладонь ему на голову.
Опустил руку ниже, провел пальцами по щеке, дотронулся до губ.
— Посмотри на меня!
Паша поднял глаза и посмотрел на него.
— Ты крутой, — задумчиво продолжал Денис, подушечкой большого пальца трогая Пашины передние зубы. — Ты очень крутой. Ты деловой. Элитный. Богатый. И если бы ты высунулся из своего джипа и крикнул мне: «Слышь! Сюда подошел!», — то я бы, честно сказать, здорово труханул бы от страха… — указательным пальцем Денис дотронулся до влажного Пашиного языка. Паша смотрел на него неотрывно, пытаясь поймать взгляд, но Денис разглядывал его лицо, не заглядывая в глаза. — Сказать тебе «пидорас» или помацать тебя за задницу было бы для меня равносильно самоубийству… — Денис стянул с него майку, и начал трогать грудь и плечи. — Так было бы… Если бы не одно «но» — мы ведь теперь пара. Мы… супруги. Любовники. И между нами… секс и все такое… — Денис встал. — Как мужик ты должен был бы убить меня, покалечить, проучить на всю жизнь… Но сейчас… — Денис спустил трусы, и взял член в правую руку. — Сейчас, без всяких последствий, я могу сделать вот так! — левую ладонь он положил Паше на голову, притянул его к себе, и засунул член ему в рот.