Однако в кофейне нынешним вечером - насмешка судьбы, не иначе - собрались как пылкие сторонницы мисс Клоуз, так и не менее яростные противники. И посетители волей-неволей разделились на две партии, прямо как в парламенте. Ширманок, порицающих лорда Истона, возглавила миссис Скаровски. Их оппонентов - виконт Уэстер, который вообще-то приходил не так часто, исключительно ради "огненного" кофе Георга, и обычно сидел за дальним столиком, не вмешиваясь ни во что, но на сей раз не смог смолчать.
Если для того чтобы пресечь горячую проповедь лорда Уэстера, хватило и моего появления - трудно рассуждать о глупости и несамостоятельности женщин под холодом фамильного взгляда Валтеров, - то миссис Скаровски успокоилась только после настойчивых просьб прочитать новую главу своей поэмы. Луи ла Рон, невольный виновник суматохи, отёр лоб, опасливо поглядывая на стопку черновиков, однако посчитал, что поэзия - меньшее зло и промолчал.
Присаживаясь за общий стол и заводя беседу о лошадях и скачках - о, излюбленная тема лорда Уэстера, возжигающая огонь в глазах и умягчающая сердце! - я заметила за столиком в углу странного молодого джентльмена. Точнее, сперва он показался мне совершенно обычным щёголем - укороченный пиджак по последней моде и брюки-дудочки, всё весьма скучного тёмно-серого цвета. Внимание привлекали разве что два кольца на левой руке незнакомца, крупные, с синими камнями.
"Может, дело в цвете волос? - размышляла я отстранённо, не забывая поддерживать разговор. - Такие светлые, что кажутся прозрачными... Или мне доводилось уже где-то видеть его прежде?"
Тут миссис Скаровски наконец-то закончила разбирать свои черновики и многозначительно прокашлялась. Я невольно отвлеклась от раздумий. Но несколько слов в первых же строчках будто наотмашь ударили:
- Ах, остров мой в далёком океане, ах, беспечальный узник злого солнца...
Цепочка ассоциаций выстроилась быстрее молнии.
Остров в океане, жара, затворник, Ноэль Нинген... конечно же, Сэран!
Я не узнала его сразу, потому что он сидел спиной ко мне, да и модный костюм сбил с толку. Но изящные запястья, безупречную осанку и белые, невесомые, как паутина, волосы невозможно забыть. Правда, на картине это смотрится совершенно иначе... И всё же, неужели правда он?
Улучив момент, я обернулась.
За столиком никого не было. Только полная чашка крепкого кофе источала ароматный дымок.
Показалось? Нет, там точно кто-то сидел совсем недавно - стул отодвинут, на полу мокрые отпечатки от ботинок. Но тогда куда же Сэран делся?
После недолгих сомнений, я решила подумать о странном госте позднее. В конце концов, если ему действительно что-то нужно, то мне не спрятаться. А если нет - искать встречи бессмысленно. Всё равно что ловить дым сачком для бабочек.
Вечер завершился спокойно. Поэма миссис Скаровски, к удивлению и досаде лорда Уэстера, снискала искренние похвалы слушателей. Луи ла Рон, искупая своё неосторожное поведение, был в меру остроумен и щедр на добрые слова. Последние гости разошлись ближе к полуночи. Я наскоро попрощалась с Георгом, миссис Хат и Мэдди, а затем поспешила к автомобилю, который уже стоял у крыльца.
- Леди Виржиния.
Два слова, тихий голос, ровные интонации - но сколько чувств они пробуждают! Раньше любовные романы казались глупым смешением нелепиц, напыщенной ложью в клубничном сиропе. Реплики героев я считала надуманными: право, что это вообще за диалог, если двое только зовут друг друга и вздыхают? Однако мне теперь открылось новое удовольствие. Слушать, как его губы ласкают моё имя; перекатывать его имя на языке, словно перечный леденец, приторный и жгучий.
- Мистер Маноле.
Он распахнул дверцу автомобиля, а затем отвесил безупречный поклон, словно мы были на балу, и за нами неотрывно следовали взгляды всех светских сплетников. Я поблагодарила - кивком и улыбкой.
В салоне пахло вербеной. Едва уловимо, но даже такая малость дарила ощущение покоя и безопасности... Вскоре автомобиль тронулся. Когда мы отъехали на значительное расстояние от кофейни, Лайзо снова заговорил.
- Как прошёл ваш день?
Всё это время я стойко держалась, но сейчас эмоции пробили тонкую преграду холодного расчёта.
- Как прошёл? Как у святой Генриетты после проповеди перед фанатиками-альравцами.